Четвёртый удел Пресвятой Богородицы

1
Эту еду нам Библия прописала
Ещё древний Ветхий Завет
Ешьте мясо на здоровье,сказала
Как далёкий вечный привет
2
Спорить с ней неблагодарное дело
Но я думаю ,здесь есть нюанс
Поэтому вниз забрало и вперёд смело
Отработаю взятый аванс
3
Жизнь развивается Циклами всегда
И в этом собака зарыта
Что подходит к одному еда
Для другого она не естьvita
4
На заре эволюции по Плану
Дух стремился поглубже в материю войти
Потому оттуда начинать стану
Тянуть последовательно нити
5...

сошлись четыре лисы-сестрички на перекрёстке лесных дорог,
сошлись с мешками, и в них добыча... открыла старшая свой мешок:

а там большая головка сыра, в котором множество тёмных дыр:
«я у вороны его стащила, ей бог (по почте:) послал тот сыр...
сидит на ёлке... а я тихонько как подойду и давай брехать,
что мол поёшь ты, как Басков Колька, та клюв открыла, я сыр и - хвать!»

вторая молвит: «ну, что ж, неплохо, но я не меньше тебя ловка»
мешок открыла, и в нём - головка... не сыра...

Где деньга кипит большая…
Там жизнь не очень дорогая.
Кто там дорогу перешел…
На тот свет он отошел.
Как в Центробанке получилось…
Беда огромная случилась.
Украинцы не бомбили,
А вот троих там завалили.
Да четвёртый сам убийца…
Был как вроде не кровопийца.
Не плохую должность занимал…
В финансах вроде не страдал.
Троих сотрудников завалил…
На себя руки наложил.
Пусть земля им будет пухом,
А земля полнится слухом.
Где большие деньги крутят…
Глядишь кого-то, да! Загубят.

Москва...

Раз…Два…Три…Четыре…Пять…
Вышли вилки погулять…
Вдруг, откуда ни возьмись,
Нечто хрюкает: Держись!
Кусок сала (граммов –дцать…)
Высоту стремится взять!
*
А чеснок – другая штука.
Возмутительнее лука.
Он во рту огнём горит,
А на вилке днём храпит,
Ночью дышит как Плутарх,
Остограммленный в кустах…
*
К третьей вилке помидор
Подобрался как синьор…
В зад вогнали ему пики…
«Алюминьевые» штрихи
Вдоль, промчавшись по спине,
Улеглись – в томатном сне…
*
Где капуста пнём стоит...

Я еду и еду,
А дальше недолго иду
По листьям и снегу,
К забытому Богом пруду,
К калитке у дома,
К нетронутой глади листа.
Глядит незнакомо
Заброшенный храм без креста.
Забита калитка,
Заброшено чьё-то жильё.
Душа, как улитка
Свернулась,
Простите её.
Присохла смородина,
Ей ягод уже не качать.
Отечество... Родина...
Но боль не даёт докричать.
Не злые метели,
Которым конца не видать,
Мы – рушить умели
Потом на руинах рыдать.
На кладбище местном
Среди тишины и ветвей
Здесь...

Аз, Господе, реку со черных домовин,
Гробов нощных, иным достались благокрасны,
Эти агнцы не ждут-заждались окарин,
Им и трубы Твое, и псалмы немогласны.

Все склоняется тать над испрахшей сумой,
Иль неможно доднесь и любови низринуть
Бледных перстов жалких, в юродие немой
Удушавших царей, сребро юдам откинуть.

Были перси белы у безмужних невест,
А теперь и уста до костей пробелели,
Оглянися, Отец, нету ныне окрест
Ни живых, ни мертвых, посвященных во Лели.

Ах, над нами зажгли...

Три шестьсот – родился я
В полдвенадцатого – дня
С солнцем летнего начала…
В лунь – четвёртого числа
Вдох прижился к телу – сразу
Выдох вышел – с новизной
Молодца потешный разум
В час отметился – струёй
Затушили напряженья,
Охладили тельный жар
И, отметив День рожденья,
Дали имя – Вячеслав!

11. 03. 15

К той Любви, что сильнее смерти,
/Дай мне руку, закрой глаза/
Мы летим в золотой карете,
Сквозь пространство и времена.
Наши лица покрыты воском,
Мы застыли на сто веков.
Я Нарцисс твой, Нарцисс Саронский
Беатриче – мой вечный зов.
Наши губы хранят молчанье,
Наши пальцы сплелись в замок.
Суламита - святая тайна,
Я пастух твой, пришедший в срок.
Мы не слышим ни флейт, ни скрипок,
Ни архангельских белых труб.
Мы вкусили такой напиток
От которого всё вокруг
Исчезает, как наваждение...

Ты отражаешься во мне, как Лотос отражается в воде…
Прозрачны воды Нила – Изида и Осирис…
Кровавый Иордан –
Иешуа – Мария… - не изменилась сцена мира,
Всё тот же царствует коварный план.
Наш Сириус – Отец, окутай нас в индиго!..

Я припаду в ночи к Твоим светящимся листам,
Не проронив ни слова… я пью огонь из уст Твоих,
И серебром волос дышу, как лунною дорогой,
И мерным ритмом сердца Твоего
Я медленно преображаюсь, воскресаю,
Убитый миром - Умерший для мира.
Свершилось… мы Одно...

Август, 42 в тени, ещё не предел, (раскашлива-
йся), раскалённый асфальт, белая разделит-
ельная полоса, редкие дорожные знаки у обо-
чины, справа, на стерне "гигантские" цилиндры
пересованной соломы, разбросаны невпопад,
жёлтое на жёлтом - отпад, слева арбузы и дыни,
зелёнными и жёлтыми пирамидами ядер, слож-
ены в полевой траве, дальше подсолнух тебе и
мне, отцвёл, пригорюнился, опустил шляпки, не
следит больше за солнцем, упёрся взглядом, себе
под ноги, созревающими зёрнами...