Черти

Автор: Жарко Александра

Самолёт летит красиво
В небе белой ленточкой
Словно чертит мелом в синем
Маленькая девочка.
Чертит лучик белым мелом
В глубину и ввысь.
И прокладывает смело
Путь длиною в жизнь.
Путь, что с небом связан крепко,
С далью, с синевой.
Манит небо, держит цепко
Тех, кто с ним душой.

Глубина потусторонней тишины,
Взглядом пропасти нырнуть в себя зовёт.
Сладкой жутью завлекают её сны,
Обещая вниз падение-полёт.

Из-за грани восприятия черты,
Что-то шепчут и бормочут голоса.
Глубину безмерной тайны пустоты,
За собой, черты скрывает полоса.

С ума сводит тихий голос, как сверло,
Он в сознании оставил пустоту.
Нет вражды в нём, но страшнее он чем зло,
Словно вход в чужого мира красоту.

Там иных законов правила и свод,
Расщепляющие нас и наше «Я».
Развернув в...

Мы шагали, мы ходили,
И устали, и не в силе.
Продолжать свои пути,
Жить, дышать и вдаль идти.

И за жизни рубежи,
Смотрит грустный взгляд души.
Теснота и тесность тела,
Ей безмерно надоела.

Но над жизнью черту смерти,
Воля Силы Высшей чертит.
И начало, и исход,
В свой лишь, срок произойдёт.

Всё закончится когда-то,
Научиться просто надо.
Даже сквозь немоготу,
Идти в светлую мечту.

Мы шагали и устали,
Но нас всё же не сломали.
Грузом трудности пути,
И сумеем — мы дойти...

"Город во льду отражается":

1 Куплет
Город во льду отражается,
Где-то в улицах чувств - жар огня,
Лето чем-то запоминается,
Отголоски весеннего дождя.

В жизнь твою внезапно врывается,
Погружая в океан страстей,
Яркой звездой загорается,
Переплелись все мысли с ней.

Город во льду отражается,
Жизнь в осколки порой разбивается,
Она о тебе ночью молится,
Сама той молитвой спасается.

Припев:
Ты с ней на миг иной,
И с голоса спала сталь,
Её ты зовешь Родной,
Ни капли тепла...

Бог знает – ЧТО! Чёрт знает – КАК!
Без них не обойтись никак.

Они Внизу и Наверху
Всё знают точно – "ху из ху".

КАК верить в Бога без затей
Мы узнаём, знать, от Чертей?

И если Вера в нас не та,
Мы знаем Бога? – Ни черта!!!

Ещё ты веришь в светлый день
И не волнуешься о завтра,
Но тьма крадёт часы затем,
Чтоб колдовать ещё до марта,
И вот уже длиннее тень,
И темноты длиннее мантра.

Пусть звёзды катятся к чертям,
Луна утонет в тучи фраке, -
Не предавай своим чертам
Печали и унынья знаки,
Не дай своим земным путям,
Чтобы их конец исчез во мраке.

Наверно, рано говорить,
Что всё изменится и станет
Другим, и примет новый вид,
И обелится, и растает,
И что горело – отгорит,
И что болело – перестанет...

.
Золотое Кольцо православной России –
незабытое царство седых городов.
Чуть за тысячу вёрст путь нетрудно осилить.
Сколько чудных открытий, нежданных даров.
.
Каждый город – жемчужина русской короны.
След истории – вдаль верстовые столбы.
Силы духа народа крепки и огромны.
Города старорусские – веры столпы.
.
Заплетённые туго косой вековою
грозы, радости, люди великой страны,
города сердцу милые цепью златою
приковали навечно, чтоб память хранил.
.
Золотое Кольцо. Православия...

Смотри, смотри как лодочка листа
легко скользит по глади амальгамы.
Под килем бездна чёрная густа
и водомерка чертит пентаграммы.
Октябрь сотрёт последнюю черту
меж бабьим летом и осенним сплином.
Зрачок пруда, всосавший черноту,
похож на вдовий перстень с турмалином.
Послушай, слушай как дожди шуршат,
они нежны, они зашепчут насмерть.
И первый снег проступит неспеша
сквозь чуткий сон в божественном ненастье.

А ей не спится, ей пора, пора
и зябнут плечи в пёстреньком поплине...

Такая ночью тишина,
что слышен шорох снегопада…
Погасла лунная лампада
в провале тёмного окна.
На мир спускается зима,
смягчая улиц угловатость,
и укрывает сладкой ватой
скамьи, деревья и дома.
Слепая вьюга вяжет шарф,
в пушистой пряже звуки вязнут.
Фонарь, бродяга долговязый,
склонил плафона тусклый шар,
седой кивает головой,
судьбу покорно принимая.
Позёмкой чертится прямая
черта по чёрной мостовой.
Как будто делит белый свет
или итог ему подводит…
Моя бессонница...

День придёт наш и мы все узнаем,
Есть ли что-то, в самом деле там.
За последним, самым крайним краем,
Или всё же, врали в церкви нам.

С Древа Жизни облетают листья,
В конце дней, финал один всем — смерть.
А как все, здесь перестану быть я,
Перестану жить, дышать и петь.

Страха нет, во мне лишь любопытство:
Что же там — за крайнею чертой?
Я прервусь? Иль всё-таки продлится,
Смогу там, нетленною душой?

Знать ещё бы — для чего на свете,
Я живу, нет вечности в огне.
И свет жизни...