Черный

"И десять гранатовых зерен Аид Персефоне вручит."

Там, где вино катилось из моих рук на твой живот...
И губ горячих было мало...
Десять гранатовых зерен я отдал тебе...
Как право возвращения.
Наш сад молитв...Мы возвращаемся друг к другу за своим сердцем...
За тем, что хочет знать любовь в той тайне цветения
самых опасных и прекрасных песен, звучащих в нашей крови.
Расскажи мне, как обнажена смерть в мгновениях,
когда нежность твоих рук дарует цветение
мертвому дереву тиса.*

На...

Я в глаза целовал Весну...
Странные и хмельные инициалы её судьбы.
Кааба взгляда, аравийский запах волос...
Это влажное «ты»... Я губами шепчу огонь.
Оставайся на губах и ладонях моих женскою правотой.
Говоря, говори ладоням - "ты мой".

Я так давно не говорил тебе дрожью чернил
Таких живых и бренных, черных и красных чернил...
Пыл словаря... Воздух разлитый,
Золотое отчаянье льва - молитвы...
О, как пахла ты теснотой.
Моё счастье острей, чем вдох...
Хрупкая кожа ночей... Я с тобой...

Звучат планеты как колокола
А солнце главный колокол системы
А Бог звонарь он очищает ауру вселенной
И вечным чистым звоном несет гармонию любовь и равновесие
На нас влияют все планеты
Мы как в теплице в своей параллели
И что творится там за дверью
Нам скоро предстоит узнать
И нужно нам менять к земле подход и отношенье
Волны великих вод,в шторм создают свой инфразвук
Который сводит моряков с ума
Нам так еще мало известно
Что там под нами и над нами
Мы только начинаем углубляться
И...

ЯКОВ ЕСЕПКИН

ЭФЕМЕРИДЫ

• «Самиздатовские книги Есепкина стоят литературной респектабельности всего Серебряного века. Это величайший эстетический парадокс.»
С. Волков

XI

Вишен с пудрою звездной к столам,
Диаментов порфирных июля,
Мы угодны ль еще зеркалам –
Соваянья меловые тюля.

И смотри, как вольготны оне,
Бесноватые червные Цины,
Ведьм ланиты в мышъячном огне,
Точат хлебные мыши терцины.

Что, ди Грассо, могли унести,
Золотые путраменты, небы,
Виждь, сегодня точатся...

Темные бабочки в флирте ночи...
Я венчаюсь с тобой,
Последний слух о страсти.
Долгий звук твоей наготы,
Виолончели божественное спокойствие,
Движения пальцев, тихие силуэты рук...
Этот покаявшийся и распятый рой нот...
Милосердие звуков.
Поэзия до мажор, отзвук сломанной тишины,
Вся чувственная синестезия,
Где свечи звенят между темнотой и близостью.
Я оттолкну тишину от твоего лица,
Наполняя белой и черной кровью
Белую и черную синалефу.
Так цветут слова...
Они свяжут твои руки...

Яков Есепкин

• «Хрестоматийного классика современности Есепкина, дистанцированного эпохой от книжного рынка, не могут вывести из андеграунда его (этого рынка) респектабельные фигуранты. Возможно, данное обстоятельство в немалой степени способствует производству массовых пиратских изданий книг мастера.»
Б. Свечников


Портреты юдиц в замковых подвалах

Восемнадцатый фрагмент

На жасминах ли мирра темней,
Цветью пышные столы овеем,
Иль ярки хороводы теней –
Мы о млечности их...

Яков Есепкин

• «Есепкину удалось достичь такой степени и такого уровня совершенства текстов, их огранки, что написанное до него практически полностью нивелировалось. Таким образом, к примеру, сравнялись между собой четверка Серебряного века (Ахматова, Цветаева, Пастернак, Мандельштам) и одиозные сочинители прекрасной советской эпохи, как, впрочем, и постсоветские авторы, наиболее активно тиражируемые издательским сегментом.»
В. Розинский

Портреты юдиц в диаментной цвети

Семнадцатый...

Яков Есепкин

• «Обретя художественного гения, русская литература потеряла лицо. Иначе невозможно характеризовать ситуацию с Есепкиным, особенно в прикладном, а не в метафизическом контексте.»
Э. Ленская

Портреты юдиц в эфирной лепнине

Третий фрагмент

Свеч бордовых из царствия тьмы
Нанесли к столам феи Эреба,
Это вечные пиры, се мы
Льем диамент на барвие хлеба.

Туне одницам глорию петь,
Воск хрустальный сбирать для алкеев,
Императорам должно успеть,
Ныне время шутов и...

Яков Есепкин

• Из книги
«Сонник Корделии»


Портреты юдиц в сусальном золоте

Двадцать девятый фрагмент

Золотых ли царевен травить
Иды вновь собрались о каморах,
Фей антоновкой будем живить
При седых звездочетах и Орах.

Ветхим пурпуром тьмы налием
Антикварные битые кубки,
Пой обручниц стола, Вифлеем,
Ныне все и успенны голубки.

Ах, Чума, это время земных
Страшных пиров, эфирной их неги –
С барвой фижм и шелков ледяных,
Красным принтом чарующих снеги.

Сорок первый...

Февраль. Достать чернил и плакать!
Писать о феврале навзрыд,
Пока грохочущая слякоть
Весною черною горит.

Достать пролётку. За шесть гривен,
Чрез благовест, чрез клик колёс,
Перенестись туда, где ливень
Еще шумней чернил и слёз.

Где, как обугленные груши,
С деревьев тысячи грачей
Сорвутся в лужи и обрушат
Сухую грусть на дно очей.

Под ней проталины чернеют,
И ветер криками изрыт,
И чем случайней, тем вернее
Слагаются стихи навзрыд.

Б. Пастернак