Черной and дерипаска

Было солнце, было лето,
И в потоках ярких света
Все цвело и зеленело,
Сердце билось, кровь кипела.

На лугу у быстрой речки
Поднимался дым колечком,
Завивался узелком,
Исчезал за бугорком.
У костра лежал пастух,
Говорил с собою вслух.
Его слушала улитка,
Что несла свои пожитки
На натруженной спине.
Да в раскатистой волне
Две лягушки с окуньком
Любовались пастухом.

У костра торчит рогулька,
А на ней висит кастрюлька.
Супа мерное кипенье
Навевает сновиденья.
Погрузился в сон...

Время вечностью сгружено,
Вписано в календарь.
Жизнь судьбой отутюжена,
Брошена на алтарь.

Снова свинцовой капелью,
С черных, чужих высот,
Со страшной свистящей трелью
Смерти звучит аккорд.

Словно купелью – росами
В туманном рассвете крещен.
Звезды упали россыпью,
На черный бархат погон.

Крылья срывая ветрами
Из-под небесных синь,
В черного ангела грешного
Господь меня возносил.

Осколком войны жестокой
Кровоточит душа.
Но вновь помогают лики,
Вписанные в образа...

Комната. Зима. Вечер.
У окна - молодой человек.
Смотрит. Как мягко светит
Фонарь. И как серебрится снег.
Вдохновенно: "Был вечер чудный...".
Посильней подбирает слова.
Восхищаясь обыденным в будни,
Пусть и в самый канун рождества.
Вдруг звонок. Телефон. Отвечает.
То давнишний студенческий друг.
Волшебство за окном исчезает...
В темноте только матовый круг…
"О, привет! Как живешь?" - "Да, не очень.
Позвоночник. Кровать. Скукота..."
(Так небрежно - пустяк, между прочим).
"Вот звоню...

Яков Есепкин

На смерть Цины

Триптихи и трилистники


I

Василиса бела да черны уголи
Вежд успенных ея, во сукровице чады
Мертвых царствий свинец бойно, княже, прешли,
Так вкушать им теперь серебро-винограды.

Ах, Господь, рукава наши присно пусты,
Достигают земли, всё мы их воздымаем,
Колядуют пускай ангелочки златы,
Вижди, Господь, как мы днесь терницу снимаем.

Не венчание то и не венчаных бал
Царичей, собрались на трапезу юроды
Без венцов и колец, буде Смерти навал...

Ночь, ночь! Черная. Выткалась над городом.
Под пуховым облаком, спряталась от холода.
Раскололи каблучки лунную дорожку,
Где то в ночь торопятся, стройненькие ножки…

Ночь, ночь! Черная,. Дочь любви проказница.
Ослепила темнотой, в поцелуях прячется.
Сердце робко просится остаться на часок…
Ночь тебя так долго ждала, солнечный цветок.


Ночь, ночь! Черная. Закрывает дверь.
Спрячет чью то тайну, ненасытный зверь.
Ночь разденет девочку. И любовь даст трещину.
Ночь разделит поровну...

Для сердца и души
Мои карандаши
Выводят и картиночки, и строчки.
Открыто, не тая,
Как на ладони я,
От каждой запятой до каждой точки.

Вот голубой, пока,
Рисую облака.
Они такие дальние, прозрачные.
Когда они плывут,
То беззаботно ткут,
Воздушные качалочки гамачные.

Вот алый свет – заря,
А синий цвет – моря,
Зеленый цвет – в лесах моя планета.
А в розовом – сады,
Но для людской беды
В карандашах еще хватает цвета.

У горя – черный цвет,
Его чернее нет.
Я не пишу и не...

I
Для отрока, в ночи глядящего эстампы,
За каждым валом - даль, за каждой далью - вал.
Как этот мир велик в лучах рабочей лампы!
Ах, в памяти очах - как бесконечно мал!

В один ненастный день, в тоске нечеловечьей,
Не вынеся тягот, под скрежет якорей,
Мы всходим на корабль, и происходит встреча
Безмерности мечты с предельностью морей.

Что нас толкает в путь? Тех - ненависть к отчизне,
Тех - скука очага, еще иных - в тени
Цирцеиных ресниц оставивших полжизни -
Надежда отстоять...

За зеленелся, зашумел дуб вековой!
Могучие раскинув свои кроны…
Дорога не зарастёт к нему травой
И будут расцветать! Подснежников бутоны…

На территории района выделены ботанические и геологические памятники природы «Вешенский дуб» (дуб-великан возрастом более 400 лет), участок ковыльно-чабрецово-типчаковой степи урочище «Паники», 95-летние посадки на песках «Антиповский бор», крупный массив насаждений черной ольхи урочище «Чернь». Статус особо охраняемой территории имеет урочище «Островное...

маски сброшены
белые - черные
разделил все белый Свет

и кружатся с криками
черные вороны,
но назад дороги Нет

как кричит ворье!
про житье свое
позабыта и Правда и Честь

Алчность жгучая
ненасытная
кончилось черное
Время твое

А я строитель-штукатур
Я презираю разных дур
С бошкой пустой как абажур
Мисье, бонжур
Поднимем выше мастерок
Ведь день сурка, сказал сурок
И в недрах фановой трубы
Звучит ноктюрн.

Девочка с черным ротиком
Аутентичность готики
Каменная эротика
Каменная ах-ха.

Я тут ваяю на века
И не дрожит моя рука
Кирпич роняя свысока
На дурака
Ему ведь так и так не вкайф.
Я ж замотавшись в мрачный шарф
С прорабом пью на брудершафт
Литр молока.

Девочка с черным ротиком
Аутентичность...