Чернота

Бросай курить, дружище!
К чему тебе оно —
Вдыхать не чистый воздух,
А дымное дерьмо?

В мозгах туман токсичный
Свет солнца заволок,
И мрак души привычно
Вполз в каждый уголок.

Бросай курить, подруга!
Себя хоть пожалей, —
Ворует твою свежесть
На миллион рублей

Каждый вдох зловонный.
В груди ведь чернота!
И вместо роз любовных
На сердце — маята.

Ведь это мутный бизнес;
Вы просто на крючок
Попались к жадным слизням,
Как бабочки — в сачок.

И потирает ручки
Делячее...

Он был жалок, убог, печален.

Часто кашлял и шмыгал носом.

"Дурачок" — ему вслед шептали

Все подряд, и глядели косо.

Делал вид, что не обижался,

Был приветлив, учтив, радушен.

Притворялся, и улыбался,

Пропуская смешки сквозь уши.

"Смейтесь! — мыслил. — Смотрите сверху!

Я вас выше! Уж я-то знаю!

Ваш удел — мерить вашей меркой!

И за это я вас прощаю!"

Он бродил, незаметной мышкой,

В переулках, где меньше шума,

Спрятан в серенькое пальтишко,

Весь утоплен...

Странная свобода внутри…
Я к ней не готов ни черта…
Улица — неровно блестит
вспоротой неоновой
рыбой…

Сердце гонит кровь… раз-два-три…
А в окне — скрипит чернота
и зияют звезды… в горсти…
и звучат азаны… с Магриба…


Свежий скол ночной так болит!…
Ночь — и дальше
будут ломать:
сексом, дракой, кислым вином…
ревом байка… плачем ребенка…

«Ну, погладь же мой эбонит…»
шепчет мне ножа рукоять…
«Мы с тобой вернем время вспять…»
«Вены вскрыть —
не грех, а работа...

Уж переполнена душа моя камнями
Мне жалко расставаться с вами
Доколи пылью не оброс
Душа моя лишь жаждит грез

А то что было накануне
Лишь вы мечту мою заткнули
В тот темный, тесный уголок
Откуда выбраться не мог

Нет, ни о чем я не жалею
Твердил себе лишь будь умнее
Но глубоко засела чернота
Пусты, бессмыслены слова

Мы разные и в этом суть
Хоть и боюсь я до сих пор один заснуть

Здесь линией кривой - и дом не мой сутулится,
И люди - не мои - приближенные мной.
И Васька кот - не мой - бежит за мной по улице
Зелёный щюря глаз на что-то за спиной.

И крикнется - Ау!, - ни имени ни отчества.
И лезет всё весна под плотный капюшон...
Но валенки вчера и завтра будут в почести.
Жуёт моя весна февральский корнишон.

Но только чернота залижет крышу здания,
Услышит меня Бог, иль кто нибудь другой...
Закружатся слова, а высота как мания
Поманит за собой бездонной...

Не возвращайся, красные маки (ещё) не распус-
тились, на зелёном фоне, утро, туман, тебе не
помешает, «ковыряться» в своём айфоне, хват-
ит, проверять почту, каждые двадцать минут,
(будить маму), ничего там нет, (уют в голове
устроили, установили), правила создали, люб-
или, ущелья постепенно заполнял свет, в обед,
чернота тени уменьшится до предела, бредов-
ые мысли (идеи), возродятся во сне, если реа-
льность извне и не создаётся мозгом, по свое-
му больному усмотрению, если не...

Именем Твоим…

Знаю, Именем Твоим будет названа планета!
И зыбучие пески сотрут приметы раненого бытия,
Ведь существование – не для Тебя!
Поменяв субъект и предикат местами,
Нарушаем логику горизонтали,
И, распятые Игрой по вертикали,
Станем для потомков Снами,
Невидимками – для современников,
Как заложники и пленники Луча.
Кодом – для Космической Эпохи,
Для Иисуса же – руками и ногами.
Для Грядущего мы – основание и сваи,
И зерно – для жерновов прошедшего.
Схваченные пустотой...

Пусть уходит на запад всё,
Но восток возрождается.
Это часто случается,
Наше солнце опять встаёт.

Это не повернуть уже.
Так задумано издавна.
Остаётся завидовать
Им, чьи кошки скребут в душе.

Чернота звездонутая
Каждый раз проясняется.
Не даёт сбоя матрица
Нашего мироздания.

Потому что всё божее.
И компьютер немаленький.
Ходит вечности маятник
Возрождая хорошее.
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2014

Что сказать, как заполнить паузу… этот провал в себя…
Ты заставляешь меня говорить, даже когда пропадает пульс
и каменеет тело, но мысль звуком, цветом и образом бьется в виски.
Не до тоски… зеркало хрупких озер, олово, медь и коралл…воск остывших пустынь.
Снова туннель, за проходом проход, приступом новый порог восхождения душа берет.
Разума больше и за пределами языка То, что взору теперь предстает.
Уйдя на глубину – сердца рубиновый предел, ока серебряная пустота,
Индиго пласт...

Ристалище мирское. Звон мечей
И гибель гладиаторов арены.
И возрожденье им достойной смены
Из воинства их бывших палачей.

Вот так, по воле Господа Небес,
Христова вера разливалась в мире.
Кто прежде Бога почитал в кумире,
Апостольскою истиной воскрес.

Во мартирологе не счесть имён
Сложивших души на алтарь Христовый.
И нас в поход поистине крестовый
Ведёт их глас и слава их знамён.

Греми, мой горн, покуда не исчезну!
Под знАмением Божьего Креста
Мы славим исповедников Христа...