Черное

привычка к нелюбви. задернутые окна.
затянутые сны в корсетах черных штор.
оранжевый рожок луны на убыль вогнут.таинственная блажь из сказки ни про что.
да нам ли верить в них! научены. большие.
когда-то все пройдет. под утро. а пока…
в предчувствии, что вновь отчаянно сфальшивит
во всех своих словах последняя строка,
искать прохладой губ ту точку на плече и
лениво наблюдать, потягиваясь всласть,
как ангел во плоти с полотен Боттичелли
натягивает лук и щурит третий глаз.

Ну что же – давай сыграем.
Белые? Тогда твой ход.
Всегда начало такое:
Пешки идут вперед.

Знакомства, слова и встречи…
Вот и мои пошли.
Черные ход за вечер,
Белые – за целые дни.

Ну а потом уже в разность –
Кто ферзем, кто ладьей… И вот
Пешки встали за поле.
Кстати, чей сейчас ход?

Мой? Тогда рокировка…
Вот и тот страшный миг –
На поле вышла красотка,
Королева клеточных битв.

Она наступает на пятки,
Она бьет всех и всегда.
Ну что же, сыграем в прядки –
Кто первый...

Сменяя солнце черными мирами,
Не замечая праведный восход,
Завидев ангелов, летающих над нами,Мы смотрим в небеса, разинув рот.

И нету счастья больше, чем прозренье.
Улыбка светит ночи напрлет.
А жизнь, схватившись за руку везенья,
Проснулась, обнаружив, что поет!

Приливы сил, отливы и затишья,
Находят мощь, чтоб двигать мир вперед.
Мы видим это, чувствуем и пишем,
И этим словом продолжаем свой полет.

Ведь этот мир нас сделал миражами,
Он даровал и отнял наш полет.
Он дал нам...

Он хотел спасти от земной суеты
Красоту ее серых глаз,
Подарив ей счастье заветной мечты,
Свое сердце и душу-алмаз.
Но она рассмеялась ему в лицо,
Побежав в блеск ночных огней,
И сказала, что нет для нее ничего
Кроме сладких любовных страстей.
И тогда он ушел к далеким краям,
Чтоб найти в бою свой покой,
Чтоб отдать свое сердце холодным снам,
Распрощавшись с жизнью земной.
И спустя пятнадцать долгих лет,
На каком-то званном балу,
Она вновь услышала имя его,
Ощутив не земную тоску...

Белый лист – он так честен и строг,
Он так чист и наивен, и свят,
Ведь на нем еще нет моих строк
О том, как прекрасен мне ад.

Ведь на нем еще нет моей лжи,
Моей боли от старых потерь,
Нет на нем моей черной тоски
И печали, что гложет теперь.

Он так чист, так открыт предо мной,
И так манит меня к себе,
Что мне хочется вылить боль
Накопившуюся во мне.

И не в силах страдать без слез,
Я его заполняю собой,
Чтобы он мою боль унес,
Подарив мне желанный покой.

Чтобы он принял...

Я ухожу за горизонт,
Останься, не ходи за мной.
Бродяга, черно-белый котМеня уводит за собой.
Я ухожу под свет луны,
Туда, где дремлют облака,
Туда, где тусклые огни,
Туда, где сонная река.
Где мхом покрыты валуны
И белой пыли тонкий слой,
Где мне не будут сниться сны,
Я оставляю их с тобой.
Последний взгляд, последний жест,
И теплый ветер в волосах,
На шее оборвался крест,
Меня простят на небесах.
Не догоняй, оставь себе
Я ухожу не умирать.
Я оставляю все тебе
И образ...

Ты видишь то, что хочешь.
Ты хочешь то, что знаешь.
Ты знаешь то, что можешь понять.
Ты можешь понято то, что «приемлемо».

Скрип качелей и обрывки детских звуков.
Звуков качелей скрип и детское ясновидение.
Сновиденье, виденное ясно – больше не видение.
Вовлекшие друг друга в свои периоды.

Ты догоняешь то, чего можешь коснуться.
Коснуться ты можешь того, до чего дотягиваешься.
Тянуться ты можешь в меру способностей.
Способности прямопропорциональны желанию.

От того что сам...

В басе бубна бушует бременность.
В бреши бестии бесстрашно сныщут.
Сны снуют в бермудском бремени.
Фрески времени бессмертно свищут.

Словно в качестве безвременья рискуя
Своим безумством выплеснуть границы,
Градации своей безвременности естествуя
Безветрием времен естественностью выйти.

По воле улицы шагают головы,
Глазами славными смотря на голубя,
Губами грузными касаясь гласности,
Глася глаголами гласкальной живописи.

Сарказм срамного, сакральность скромного.
Двусловие...

Не знаю, что могло случиться
Со мной во сне, иль наяву,
Как будто, черная ночная птица
В окно взглянула, где живу.

Украла сон, покой и радость
Все унесла в один присест
Ну а в душе, осталась гадость,
Смотрю, как клуша, на насест.

Прошел уж час, другой и третий
А я не сплю, уж ночь давно,
Как плохо мне, друзья, поверьте
Хоть вам, наверно, все равно.

Постель вся скомкана, измята
Подушка грустно в уголке лежит
За что же ночь моя проклята?
И почему же сон мой, от меня бежит...

Кривой месяц свой рог положил на верхушки деревьев,
Пропустив звездопад сквозь хрустальное сито.
Небосвод враз ожил, как хрустальная келья,Стало все как в блестящих иголках покрыто.

Ночь спустилась на землю, бесшумно ступая,
Распустив черно-синие косы по легкому ветру.
И пошла босиком по земле, на свирели тихонько играя
О легендах и сказках старинных, волшебных.