Черное

Во десницах сквозь вечность несут
Всеблаженные стяги знамений,
Но и ангелы днесь не спасут,
Иоанн, зря мы ждем откровений.

Что еще и кому изречем,
Времена виноваты иные,
Богословов распяли зачем:
Силуэты их рдеют сквозные.

Сколь нельзя нас, возбранно спасать,
Буде ангели копия прячут,
Будем, Господи, мы угасать,
Детки мертвые мертвых оплачут.

Мировольных паси звонарей,
Колоколен верхи лицеванны
Черной кровию нищих царей,
Рая нет, а и сны ворованы.

Бросит ангел Господень...

Поэзия живёт в мире... это душа всего живого,
Маленькая тайна, что заключена в сердце всего сущего,
Откровение Души Душе…

В окне забытый с ночи стих... записываю его:

Племя небесной нежности…
У души тоже есть сердце,
Звучание его не датируется,
Оно вне времени, вне расстояний.
Строки как молитва во тьме...
Бог не добивает раненых Красотой…
Ему страшно от их тишины.

Золотые рыбки в черной воде на страницах ночи...
Твой взгляд когда-то вышил мне одно из созвездий,
Впрок, как...

Моя богема - ночь и тихий сад, прозрачное величие в просторе,
Где неба черный вздох, как черный знак, играет предисловие в миноре.
Цветенье пустоты в моей главе - уже задуманной, ещё не воплощенной...
И тихий месяц, что склоняется к воде своей религией свеченья утонченной...
Моя богема в песнях тех цикад...разорванною тайной мирозданья,
Что на краю всемирного дыханья, как исповедь всевышнего звучат...
Лист белый, пейзаж заветных строк и звук свечи, не помнящей названья,
Когда приходишь ты...

Чертей гоняет дух святой,
Нечистого грозой гоняет.
Застигнут в чаще я лесной,
Где ветром сосны наклоняет.

И с грохотом тяжелый дождь,
Смотрю на мокрые ладони.
Берет неистовая дрожь,
Облит горячею водою.

А на пути трещат стволы,
В смятение все, уж не до ягод.
На тропке градины и слякоть,
-Бросай игру, скорей вали!

И разбросало всех по лесу,
Ау-ау!!! Кричат потом.
Скорей попасть в родимый дом,
И водят по завалам бесы.

И небом черным гонит страх,
И всплеском молний...

Моим друзьям ставшим заложниками войны.

«И, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь»
МФ.24:12

Дорога всегда с белым лицом...основная линия всегда белая.
Это всё, что есть у тебя...белый лист...на всё отпущенное тебе время.
Делая шаг, ты выбираешь что делать с этим белым листом
Можно уронить его в грязь...черный лист.
Можно порвать лист...скомкать...
Можно убрать в стол...
Можно завернуть в него камень...
Можно сделать журавлика и запустить в небо...
Можно просто...

Четыреста девяносто пятый опус

Желтой ниткою мрамор тиснят,
А золоты на пирах блистают,
Наши ль тени бессмертие мнят,
Фру в альковах канцоны листают.

Энн, вишневое миро сюда,
Ах, Шарлотта и Эмили вместе
Пудры веют над сколками льда,
Мил август формалином сиесте.

Ждал нас Ирод к столу, это мы
Преявились меж лилий склепенных,
С ниткой желтою всяк --- возаймы
Хоть бы потчуйте ядом успенных.

Четыреста девяносто шестой опус

В мертвом золоте Ада врата,
Зелень черная сны...

Устал! До ужаса устал,
вот только было бы все тихо,
и мимо промелькнуло лихо,
которого не призывал.

В душе моей черным черно,
готов я лечь на мостовую,
о,Господи, чем я рискую?
Оставь.мне, право, все равно.

Но Ангел знай себе трубит,
нас призывая к пробужденью,
готов я вечному забвенью,
чего же сердце так болит.

Мне не стряхнуть усталость с плеч,
не возродится словно птица,
и ад на время не спустится...
Взирать на свет субботних свеч.

Наши стяги побило тщетой,
Оболгали до судных мгновений
Проповедники слог пресвятой,
Голосят и не чтут откровений.

Мрамор может бессмертных певцов
Грозовому обречь перевалу,
Персть сияет с червовых торцов,
Зрят церковные райскую алу.

И возбранно хоругви белить
Оглашенным к ночной литургие,
Слез на мрамор сиих не излить,
Бдят одни и у плахи другие.

Коемуждо столпницы свое,
Бойных терниев хватит с лихвою,
Сколь графита горчит остие,
Быть чернилам со течной канвою.

Наша...

Куда спешит, скажите, черепаха?
Куда ползет по комнате одна?
Нет быстроты, особого размаха,
Но движется уверенно она.

Так, потихоньку, добралась до стула,
Еще немного проползла вперед,
Затем под стол уверенно свернула,
А там ей повстречался черный кот.

Кот тронул лапой панцырь, почему-то,
Тот, кто внутри, ему не отвечал.
Лизнул - невкусно. Постоял с минуту,
Мяукнув недовольно, убежал.

Не знает черепаха про приметы
И не боится черного кота.
Она ползет домой, где много света...

Александру Шебалёву

Я, словно шахматная пешка,
И не могу ходить назад,
А ты, соперник мой, не мешкай
И бей наотмашь, наугад.
Возможно, победить ты сможешь,
А, может, проиграешь, но
Твоя борьба не будет ложью,
Когда в душе черным-черно.
А "Жизнь - Игра", как говорится,
И лучше всё-таки играть,
Чем с перепоя удавится,
Забыв про Божью благодать.