Черное

Черно – белых клавиш ряд вижу пред собой

Снова мысли о тебе всплывают предо мной

И снова ручка и тетрадь лежат перед окном

Я верю, что мы будем вновь, гулять с тобой вдвоем

И будет нам мерцать луна в кромешной темноте

А звезды будут нам светить и в счастье и в беде

И буду я смотреть в глаза в твои и про себя шептать

О том, что не хочу тебя другой, потом отдать

Но если так случиться вдруг тебе я так скажу

Ну что иди, и не проси – обратно не приму

И даже если будешь...

Черная вода ночи
медленно заполняла пространство комнаты.
Аромат ладана
оседал облачным призраком
в глазах сна.
Потусторонний свет луны
прорезал окна
тонкими лезвиями серебра.
Тяжелую тишину
разбавлял шелест ветвей
в напряжении ветра…
Здесь играли любовь
в застывшем театре
тени мертвых богов…
Он родился из смерти…
Он пришел из любви к холоду…
Его имя – благословение севера
и проклятие солнца…
Декабрь.

черная река
жирною чертой
делит пополам
поле.
росчерки кустов
и ветвей дерев
протыкают ввысь
волю.
перестук колес,
музыка в ушах,
а вокруг одни
люди
смотрят и едят,
говорят и спят.
больше их уже
не будет.
выйду на асфальт,
поезд отпущу
быстрый.
позабуду всех,
плюну на успех.
и неправильно сложу
числа.
а ответ-то прост,
мы живем пока
нас с тобой
помнят.
надо оставлять
множество следов
в анфиладах всех
комнат.
мой рифленый
след
на снегу исчез
и меня опять...

Черной тучей пО небу бродят,
Одиночество, боль и грусть
И пристанища не находят,
Ты прости... Я к тебе не вернусь.

Ты ушла, улетела птицей,
Гордой птицей под облака.
Но однажды тебе приснится
Твоя жизнь и... моя рука.

Моих глаз отражение боли,
Где оставив меня одного,
Ты сама, по собственной воле
Отреклась, ища СВОЕГО.

Моих слез, что внутри не видно,
Да и я на Тебя не сержусь.
Только где-то в душе обидно,
Что к тебе я... увы не вернусь.

Черный парус ночи
распускался шелковым крылом,
чтобы вдохнуть мелодику Андалузии
в глаза спутницы полной луны.

Сердце, вскрытое кистью звезд,
разбивалось о побережье забытого сна.

Она задыхается сладостью,
она чувствует разогретую сталь ветра,
незримую топь елей,
мягкую ладонь неба.

Вокруг носятся демоны древних песен,
и за каждым шагом следует бриз
ее влажных гранатовых губ, шепчущих
о брачном единстве любви и бархатной тьмы.

Черные пряди,
Переплелись сединой-
Вот она старость

Черный цвет помады, долгий поцелуй,
Леди, моя Леди сердце зачаруй,
Выпачкай истомой, погрузи в разврат
Леди, моя Леди, нет пути назад.

Как и нет сомнений: Ты мой – Идеал.
За Любовь с Тобою душу я продал
И без колебаний крест сорвал с груди.
Леди, моя Леди – Дьявол воплоти.

Я лишен свободы, о, как сладок плен!
Разум искушенный жаждет перемен
В мире без морали, в мире без стыда.
Леди, моя Леди – Чешская Звезда.

Пламенем пурпурным Ты меня согрей,
На порочном ложе обними скорей...

Черный шарф сотрет очертание плеч.
В оторочке звезд рдеет пламя свеч.
В утаенный дом, там, где запах роз,
Ты скользишь, как тень, по ступенькам грезь.

И не надо слов, вся одежда прочь,
Праздника любви ждет шаманка ночь.
Только в фалдах шелк окружает нас
И в сплетенье тел безрассудства час.

Еле слышно НЕТ, криком страсти ДА -
Вспенился ручей - талая вода.
Вздохи, вскрики, плач - слов не разобрать.
Схватка двух страстей - встала рать на рать.

Потерялся счет, время мчится вспять...

Черной розой распустилось небо в городе куражном.
Лепестки - изгибы бездны мягкой, бархатной и влажной
улеглись на крышах зданий авангардных грузных улиц,
и на узких переулках, где гуляет лишь безумец.

Пахнет скорою грозою. Клерк идёт домой без пары.
Эй, девчонки! Гули-гули… нет девчонок - аватары.
С взгляда точно не влюбиться и в глаза смотреть не модно -
пятки, кошелёк, страница в одноклассниках. Свободно

место свято не бывает. Ночь сегодня что-то рано.
Полицейская машина ждёт...

Чернее ночи вечно бродит,
Стучится в разные дома.
Ей тягостно одной на воле
Откройте дверь! Я к вам - беда.

Беда, сколь требует вниманья
Иссохшая за вечность плоть!
Подарком в дом несет стенанья,
Прогоркшей горести ломоть.

Ведь всем известно - «путь до ада
Благим намереньем мощен»
Но все равно, куда не надо
Спешить наш разум обречен.

И все науки на отмашку
Несется под откос, смеясь
Лихач в расстёгнутой рубашке
Асфальтовобензиновая страсть.
А в сед в своей гнедой одежде...