Черные вороны

Я не сумею дрожь свою унять-
не отпущу на все четыре стороны
и буду помнить, но не дам понять,
что душу словно заклевали вороны.
Я не молюсь, а спор веду с душой:
обиды накопились- надо выложить-
хотелось как и всем любви большой,
а получилось, что простой не выдюжить...
А получилось: будни съели нас
и быт довел, что пропади все пропадом-
любовь слезинкой в памяти из глаз,
а чувства точно слон прошелся топотом.
Осталась горечь спекшихся обид,
осталась злость, а выссказать так сложно...

Он правил балом много лет…
Он многолик, он безобразен.
Тот, недописанный, сюжет
Стал поражающе опасен…

Слетают стаями ворон
Минуты, выросшие в годы.
Нагромождение времён
Сломало суть самой природы.

Раздроблен памяти сосуд,
Осколки в паутине, грудой.
И воронью опять несут
Дань теми, кто не верит Чуду.

Когда-то включенный отсчёт
Расширил, углубил изломы.
Над пропастью мостом растёт
Мираж для мира в сонной коме.

Но будет день, а может, час,
А, может, миг вздохнёт свободно...

Птицы экзотики заокеанской,
Как непривычность ваша пленит.
Черные лебеди стран африканских,
Глаз гагатовых взор – магнит.
Ног шоколадных изящество мило,
Меж черных губ – зубов новизна.
Африка! Много ты их родила!
В них не вмешалась других белизна.
Чем будет черное хуже тело
В мире белых таких лебедей?
Но черного лебедя в стае белой
Бьют за окраску в миру людей...
Ах мало вас, черноты мавританской,
В разные стаи сбиваться в полет.
Черные лебеди стран африканской,
Белые лебеди...

Окончен путь, остановилось время
И в сером сумраке этой ночи
Кружат вороны, будто не веря,
Что бывает конец без тоски…

Меч отброшен, он боле не нужен.
Фитилёк, как лучина погас.
Омут Вечности – Древняя Лужа!
В последний смотрю в неё раз!

Напоследок творю чародейство,
И уйду, наконец-то с пути!
Ты не право, воронье семейство!
Нет в душе моей больше тоски!

Воробьи дрались за крошки --
Я видала из окошка.
Тянет их то тот, то тот.
Каждый тянет к себе в рот.

А вороны две большие
Видят вдруг дела такие,
Подлетели к воробьям,
Разогнав их по кустам.

Держат лапками свой хлеб --
Вместе взялись за обед.
Воробьишки посмотрели --
С огорченьем улетели.

Не сдружились, а подрались
И голодными остались!
А вороны -- две подружки --
Ели крошки от ватрушки!

И запомни навсегда,
Что без дружбы и труда,
Иль в жару, иль в холода
Всё же...

Прилетел синий ворон ко мне
С новостями горькими.
Смел крылом своим ведьму вредную
Пылким дыханьем своим
Растопил королеву снежную
Разбил сердце хрустальное
Разлетелись по миру осколочки мелкие.

И что же вы мне оставили?
Пустоту,тьму кромешную?
Ничего мы справимся
Проберемся сквозь дебри гремучие.

Новое сердце-живое
Слезами горькими вымолим
Душу очищу раскаяньем искренним
Вернется к нам ворон
Не сам,а с надеждою...

Жестокий рок. Тяжёлая утрата.
Ушёл пророк до срока в невозврат.
Кто виноват? Да это ж мы, ребята,
локтями Землю двигали назад.

Валили на него мешки с размаху.
Нашёлся, пахарь. Так давай теперь вези!
Тем более что парень ты «рубаха»,
и прёшь, как трактор, по любой грязи.

Что? Тянешь? Так давай ещё навалим!
Мы посидим, а ты давай паши!..

Пророк теперь стоит на пьедестале,
а мы меняем души на гроши.



«ВСЁ НЕ ТАК….» ++

«Все не так…» - эта фраза, как плетка,
обожгла...

Остывших листьев жёлто-бурые тона
Живут веками в этой сказочной поре
Но синеву сменило не стыдясь
Резиновое небо в сентябре.

Поблекли краски,схлынули тона
Ворона серая кричит на ветку взгромоздясь
На всю округу дерзко вознося
Воронюю резиновую власть.

И лес-расстрига словно с кем-то сговорясь
Расставил сонно фиолетовые пни
И туч-вампиров за бледный горизонт
Уносят прочь резиновые дни.

Слезами горькими природа даст понять,
Что нам богатств на этом свете не скопить
Как-будто...

Над землёю ночь.Не спится.
Тень минувшего летит,
В окна смотрит голубицей,
В небе вороном кружит.

День ушел - устал, быть может.
Вечер был немного пьян,
Взял, покачиваясь вожжи,
И в галоп велел коням.

Вслед ему пришло затишье,
Ночь не любит громких слов.
Ночью громки только мыши,
Лепят байки про слонов.

Ночью спать ложатся птицы,
Люди, звери даже Бог,
Только мне сейчас не спится -
Выпил вечер стылый грог.

Но желанье гостя свято,
Не могу его корить...

Застигнутый врасплох
стремниной повседневной,
заботы вечный раб
я стражду и мятусь,
бегу высокого, а низкого боюсь,
кристаллом бытия
упасть к ногам Вселенной
мне не дано;
так глины теплый ком
страшится, свой покой отринув разом
стать в пламени сияющим алмазом,
иль в холоде коснеющим кремнем.
                                             1973


                    * * *
Что за птица в углу забилась,
не найдя окна между стен?
Я с тринадцати лет любил Вас,
господин Фредерик Шопен...