Чернее

Я буду сидеть и смотреть,
как прозрачный локон воды
падает с камня
нервом пастушьей свирели;
убийство желания –
равносильно его исполнению.

II
Меня пороли ветвью истины,
обвешанной листвой интерпретаций,
мне заливали раскаленный воск
грамматик и стилистик в глотку,
мне выжигали прутьями азы на коже;
но шрамы были – лишь мои.

III
Сухие яблони –
сады моего детства –
дороже, лишь смерть –
кобальтовый туман с парящих в вечности гор.

IV
Солнце капает
своим холодным...

Слова - они такие разные:
Липуче-сладкие, как мед,
Иль пустозвучно-несуразные,
Или холодные, как лед.

Они в тебя случайно брошены,
Иль преднамеренно дерзки,
Или чуть лестью припорошены,
Иль по чужому далеки.

В висок направлены ли пулею,
Иль слух напевом оплетут,
Или гудят пчелиным улеем
И жалят больно на лету...

Они слетают невозвратные,
Иль гибнут, не покинув губ,
Обдуманные, аккуратные,
Или чернее сажи труб.

Слова - они такие разные.
Не всяк их выслушать готов.
Мы...

Там не всё чисто и гладко.
Души – чернее смолы.
Дождь - тяжелее припадка.


И вместо стекол… броня.
И холода ближе к маю.

И ни черта не понять:
строят вокруг - иль ломают…


Странный здесь всё-таки люд…
Странный!
А всё те же вещи:

и на Меркурии - лгут,
и на Сатурне - клевещут.


За сто парсеков мой дом.
Но как в бреду:
кровь и ладан…
Тот же кумач за окном.
Те же штыки и приклады.


Значит – дорога одна:
мимо Плеяд,
вдоль траншеи…

С посохом стертым до дна...

Ни там, ни здесь дороги нет,
Всем безысходность овладела,
Душа в потемках жаждет Свет
И Боль все чувства одолела,
Мысль заработала сильней
И стала искушать запреты,
И стала непонятно-злей,
И стала уходить от Света.
О, мрачной мысли бытие,
Сиеминутное решенье!
Увы, убежище твое
Порой душе на посрамленье!
Сомнений всех строжайший ряд
Душа уж в счет не принимает,
На них не остановит взгляд,
Предупрежденья отвергает.
И напролом пускает мысль,
За нею тело, да и дело,
Не говорит себе...

Сказка кончилась на полуслове,
Недомовки угнетают.
Недосягаемее боли
Мне кажется и не бывает!
Когда тебе дают свободу
Отбирая небеса,
Опускаешься на воду -
Ощущая близость дна.
Когда свет уже потушен,
Сон забыл к тебе дорогу.
Когда мир былой разрушен
И идешь ты только к Богу...
Когда нет под тобой почвы,
Когда ветер лишь в лицо,
И страшней вчерашней ночи
Нету в мире ничего.
За грозой и за дождями
Посреди проспектов вдруг -
Радуга цветными снами
Разукрасит все вокруг!
Я замечу...

В моем сердце живет чувство
Я люблю его...
Без него незримо пусто,
Не моё кино...
Небеса сгущают тучи
В октябре дожди,
Но я жду от солнца лучик
Только ты приди!
Твоих глаз чернее ночи
В них звезда видна,
Окунусь в них ,между прочим,
В том твоя вина!
Осень плачет каплей с неба
Я ее словлю,
Где бы ты,родной мой,не был
Я тебя люблю!
Подарю тебе надежду
Теплоту души,
Будет чувство где-то между
Лишь не упусти!

Маша папу рисовала.
Угодить ему хотела.
Красками (не как попало),
Наложила всё умело…

Жёлтый галстук (модный очень)
И усы – чернее смоли…
Папа должен быть доволен,
Ведь старалась, между прочим!

Папа Машеньке сказал,
(Дочку, всё ж поцеловал,
Рассмотрев рисунок оный,
Улыбнувшись лишь едва):

«Цветом, почему, зелёным –
Вдруг покрыта голова?!»

А в ответ -- надуты щёчки...
Мокры, от досады, глазки...
(Думая о той «причёске») --

«У меня нет… лысой краски!»

Я благодарен данному поэтическому ресурсу
за исключительную порядочность и
чистоплотность. Не везде встретишь такое
отношение к поэзии.

Вот и на вчерашние, рухнувшие в меня и в
других своей болью строчки - уже готова на
одном портале невпопад-пошлая рецка.

Зачем же допускать поэзию на тот ресурс,
где гадят?.. спросите вы...

А ведь на той далекой планете - тоже живут
люди. И им нечем дышать. И поэзия идет к
ним, потому что светлых душой: боль...
шин... ство...

Он был жалок, убог, печален.

Часто кашлял и шмыгал носом.

"Дурачок" — ему вслед шептали

Все подряд, и глядели косо.

Делал вид, что не обижался,

Был приветлив, учтив, радушен.

Притворялся, и улыбался,

Пропуская смешки сквозь уши.

"Смейтесь! — мыслил. — Смотрите сверху!

Я вас выше! Уж я-то знаю!

Ваш удел — мерить вашей меркой!

И за это я вас прощаю!"

Он бродил, незаметной мышкой,

В переулках, где меньше шума,

Спрятан в серенькое пальтишко,

Весь утоплен...

Взбивала сильно, долго и легко
Творца рука
Пахтала молоко
И капельки парящие -
Белки, жиры
Сами собой превращались
В материю
В созвездия, в Миры
О, Ваакуум - ты молоко


Был сотворен
Бессмертия нектар – амрита
Досталась всем сурам-богам
А люди и асуры позабыты

На дне мирового океана
Собрался яд, как будто
Чернее смерти был осадок – калакута
Одна лишь капля наземь упадет
И целый Мир в трепете умрет
Бесстрашный Шива
Аскетам был учителем, отцом
Он выпил яд, и мир был им...