Череде

Пяти ячменным хлебам, двум малым рыбам, кре-
щению Святым Духом, в Галилее, до и после, меж-
ду и рядом, можно сказать всегда, (буду гадом), т.
е. честно, не вру, надеюсь и я на чудо, (на 14-й или
15-й день (как иуда), от новой луны Ni-san для одн-
их; и каждый день для других), череда асан, йога,
ели хлеб\пили вино (из воды), и имел свою долю,
(говорил серёга). На работу как на праздник. Не
трудиться за еду, говорил всадник, что портит, но
для пищи, пребывающей в жизнь вечную, манну...

Расхандрился ты напрасно.
Зря, парнишка, загрустил.
Пусть на улице ненастно.
Пусть ты выбился из сил.

У Фортуны не в почёте
И у разных прочих дам.
То что хочешь происходит
Не с тобою и не там.

Только слякоть и ухабы
И несчастья на пути.
И для них ты слишком слабый.
Еле тащишься один.

И друзья не помогают
И родных с тобою нет.
Жизнь холодная и злая
Череда тяжёлых лет.

Но для грусти нет причины.
Не поможет тут хандра.
Ты же взрослый. Ты мужчина.
И давно тебе пора...

Когда пройдут дурные дни,
Когда дождя иссякнет нитка,
То пред тобой, склоняясь низко,
Я попрошу: повремени,
Отсрочь безжалостный уход,
Хотя б на час, на день, на год.
Ведь ты была всему порукой,
Но я тогда понять не смог.
И вот теперь с такою мукой
Уходит почва из-под ног.
А ночь осенняя черна,
Осклизлый лист к окну прижался.
Любил я,
но не унижался,
Теперь один,
и ты вольна
Ускорить медленный уход
Из памяти,
из поля зренья.
Не оскорбляю подозреньем,
Всему-то видимо черед...

Качался труп... в аллее парка...,
в финале жизни..., на сукУ...,
от сук-людей ( По рангу - марка! ),
сбежав..., и вот, вершит «ку-ку»...,
пугая, от порывов ветра...,
прохожих ( Пусть, издалека! )...
Пусть, от земли, он, на полметра...
Но взор далёк..., за облака ( ! ),
как будто бы зовя с собою...-
от жизненных перепетий,
где, чередою гробовою,
судьба людская..., словно Вий ( ! )
в страдания..., от души, ввергает...-
Родившись на Земле...- терпи!
А жизнь, в итоге, доконает...

Любовь появится как луч наипрекраснейшего света,
Прольётся дождиком из туч на лоно нашего сюжета.
Любовь как ветер налетит, сметая всех врагов при этом,
Она в душе рождает стих, и ты становишься поэтом.

Надёжный твой бронежилет от пули разрывного свойства
И самый лучший лазарет от вдруг возникшего расстройства
Души, сегодня понял я, пройдя блокаду испытаний,-
Любовь обыкновенная, вот корень этих состояний.

В ней череда простых забот, терпение во имя жизни
Чужой, а от своих невзгод...

В одной деревне жил монах
обычая простого.
Его по праву в тех местах
считали за святого.

***
Однажды, около пяти
пришёл мужик в избёнку:

«Скажи, что лучше завести –
козу или телёнка?»

Монах подумал и сказал:

«Ни то и ни другое!
Тебе ни тёлка ни коза
не принесут покоя.
Ты много раз на все разы
добром меня помянешь,
ведь ни коровы ни козы
без бабы не потянешь.
А где бабьё, там блуд и срам –
вот тут и сядешь в лужу.
И не заметишь, как ты сам
свою...

Аз, Господе, реку со черных домовин,
Гробов нощных, иным достались благокрасны,
Эти агнцы не ждут-заждались окарин,
Им и трубы Твое, и псалмы немогласны.

Все склоняется тать над испрахшей сумой,
Иль неможно доднесь и любови низринуть
Бледных перстов жалких, в юродие немой
Удушавших царей, сребро юдам откинуть.

Были перси белы у безмужних невест,
А теперь и уста до костей пробелели,
Оглянися, Отец, нету ныне окрест
Ни живых, ни мертвых, посвященных во Лели.

Ах, над нами зажгли...

Когда в просторном зале свет погас,
С цветного, как павлиний хвост, экрана
Каскады жестов и потоки фраз
Ошеломили треском барабана.
Красив необязательный герой,
Покладиста ревнивая подруга.
Им невозможно вырваться порой
Из собственного замкнутого круга.
Переживает и трепещет зал.
Разыгран вдохновенно и упрямо
Полусемейный бытовой скандал,
Любовного разрыва полудрама.
Хотя в итоге их помирит ночь,
Роскошное супружеское ложе…
Как искренне им хочется помочь,
И режиссер, конечно же...

Тихий вечер осени печальной, негромкий стрекот птиц,
Пение цикад и небо в темно-синей звездной позолоте.
Легкий ветер, шелест желтых и багряных листьев
Ласкает слух, успокаивая нежную страдающую душу…

Разорвана влюбленная и нежная душа на части,
В мелкие и жалкие клочки от той несбывшейся любви.
От той любви коварной, что когда-то грела душу,
И сердце ликовать и биться чаще заставляла.

Теперь, ослепшая душа молчит как будто не живая
И остыло трепетное сердце став комочком...

О если б мог, подобно матерьялу
Тебя, подобно гипсу приручить,
Чтобы навек устала плоть любить
И жизнь не мчалась к мертвому началу,
Но ты живешь и не устанешь жить.

И мириады глаз глядят в тебя
Из тех пространств, что и для них кишели
Небесными телами, и ужели
Я сам живу, все мертвое любя,
И ты живешь, и нас дробят недели,

Ответь, к чему безмолвствия печать
Устам, еще не знавшим кармной глины,
Возбранно меж успенных и молчать,
И ложию скверниться, цеппелины

Я с ангелами звал...