Человек работяга личность

Пытливый ум с душой мальчишки,
Ему не дали постареть.
Он песню звёзд мог сердцем слышать,
В конце, уйдёт он к ним сквозь смерть.

Его не долго будут помнить,
Деяньем не был он велик.
Грешил как все, но слышал совесть,
Был нравом вспыльчив, даже дик.

А мир бил, гнул, ломал и мял,
Его на жизненных путях.
И как и все, кто в мире мал,
Он знал обиды, боль и страх.

Страх за себя он одолел,
Но за ему родных — боялся.
Но он скрывать тот страх умел,
Лишь осторожней быть старался...

Свободным может быть ли человек?
О том писали мудрецы трактаты,
Но ни один не проживал свой век,
Чтоб труд людской был не оплачен платой.

И как магнитом тянет этот мир,
И ты - зависим, вечно ты зависим,
От тех, кто здесь есть признанный кумир,
От чьих - то мнений, меток, нужных высей.

Расставлены вновь красные флажки,
И волк от них стремится боязливо,
А человек с той не сойдет лыжни,
Накатанным путем идет лениво.

Но, если кто - то ринул за флажки,
То на него стрелок найдется...

В образе человека осень явилась…
На Дону в степи она появилась.
Видать понравился наш край…
Его казак донской не забывай!
Здесь жили прадеды, деды родные…
Росли здесь кони строевые.
Казаки их здесь любили…
Растили, холили, кормили.
В поход частенько на них ходили
И кони их не подводили!
Защищать наш край донской
И любимый Дон родной!
Казак в бою всегда герой…
Когда подним конь строевой.
Они в бою ну впрямь браты…
Степи донской они верны.
За край родной умеют постоять…
Коль надо...

Как мало человеку в жизни надо,
Чтобы себя счастливым ощутить.
Для счастья человеку надо,
Чтоб кто-нибудь его любил,
Согревал теплом своей души
И капелькой внимания золотого.

Пусть далеко его любовь живет
Порой за сотни километров,
Но все-таки любовь живет в сердцах
Двоих и любовь эта взаимна!
И в осени морозный вечер
Душу согревает и дает надежду
Скорой встречи
Вновь посетившая двоих любовь.

Нас разделяют города и километры,
Но в душе живет святое чувство и...

И в беспросветной вере в бога
И в постиженьи бытия
Найти ли смысла хоть немного
Узнать ли самого себя?

Дано ли проклятому миру
Отринуть дуло от виска,
Наполнить бренную картину
Сияньем чистого листа

И человеку суждено ли
Не продаваться за гроши
Иль утолять лишь в алкоголе
Безумство пламенной души

А мне, упасть ли на колени
Пред блеском золотых вершин
Или поддавшись нежной лени
Испить познания кувшин

На все найдя свои причины,
Нисколь не веря в чудеса,
На самом дне...

При тяжкий утратах, когда тебе грустно*
Иль, кажется, что на душе уже пусто,
Суметь распознать, что – добро, а, что – зло,
Не ниже, чем «высшее в мире искусство»


Последний луч заката вновь поблек…
Подругою, как прежде – ночи стать…
Но вдруг пришедший Чёрный человек,
Не даст мне в одиночестве страдать!

Пришёл незвано, (так заведено)….
Как ни желай сей встречи избежать,
Куда ж деваться – всё предрешено!
Ну что ж, садись… мы будем толковать…

Не полетит...

«Как слаб человек!
Он висит в воздухе между небесами и адом
но ему там так уютно,
что он даже улыбается!»

Халиль Джебран

- А может в этом его Сила!
БЫТЬ распятым и улыбаться
Улыбаться в предвкушении счастья!
Впереди ВЕЧНОСТЬ дышит –
Ветер гудит в вышине – слышишь?!

Он просто, человек такой -
семью не ценит, дом родной.
Дороже пьянка и друзья,
жаль, что не дети и семья.

Пропить на свете можно всё,
тогда останется-то, что?
Что вспомнит, чем он будет жить?
Кто станет пьяницу любить?

Как бисер мечет он свиньям -
всё отдаёт своим друзьям.
Подумать, вряд-ли, ведь они
заменят ценности семьи.

Друзья - не те, что вместе пьют,
бывает, даже предают.
А те, которые всегда
помогут если, вдруг беда.

Пуля - дура - а я - человек...
Где же правда?!
- Правда в Душе!
не притворяйся!
все ты понял уже...

Не помилуют — отказано,
Высочайшими указами.
И мне радости опять,
На пути своём — не знать.

Я беглец — не каторжанин,
Я не воин, а мирянин.
Не холоп, не из господ,
Не красавец, не урод.

Звёзд я с неба не хватаю,
Но работу свою знаю.
До вина и явств охоч,
Не бегу от дев я прочь.

Но дружу я с головой,
Хоть и парень разбитной.
Никому не дам свернуть,
В нищету, мой жизни путь.

Из толпы я человек,
Сыто в ней живу свой век.
Меня серость бытия,
Не волнует — сер и я...