Челнок

Когда в осаду многих долгих лет
Возьмут твое высокое чело,
И медь волос седой покроет цвет,
А платье юности уже малО.

Как тень морщины лягут на лицо,
В глазах твоих запавших блеска нет,
Теперь,ты - высохшее деревцо,
А раньше, украшал весь Высший Свет.

Коль искру красоты смог передать,
Как семя поколенью сыновей,
То кровь твоя согреется опять
Теплом, похожих на тебя детей.

Ты - молод в них, хотя уже ты стар,
Здесь красоты твоей великий дар!


© Copyright: Наталья АНВИП,

Алчность душит, душит, душит,
Алчной хваткою своей.
Загоняя в н'елюдь души,
Гробит множество людей.

Вроде тело человечье,
Всё на месте и цел'о.
Только алчности увечье
Наползает на чел'о.

И туманит взор богатством,
Что, мол, власть оно даёт.
Золотишком звякнет страстно,
Да и душу-то скрад'ё'т.

Обещания богатства,
Как в пустыне миражи,
Стоит лишь на них поддаться…
Алчность – хлоп! И нет души.

Поздно будет трепых'аться,
Как поддался, так пропал.
Сил не хватит чтоб...

Без устали пылай в дерзании отважном и борении со злом:
Неодолим становится духовным пламенем объятый,
Чей сполох нежно-золотой, лиловый ли, голубоватый
Бывает зрим, как светлый нимб, над человеческим челом.
Не забывай: обитель горняя одна есть Отчий дом,
Твоей души, ты – ангел, с вышины сошедший, но по-прежнему крылатый
И, может статься, в этот раз на бренном остове распятый
Уж перед Божьим справедливым окончательным Судом.

Чела коснётся время дланью,
Избороздит лоб след морщин.
Обложен Неба будет данью,
И Зверь, и раб, и господин.

Людей закон и Закон Божий,
Всегда разнятся меж собой.
Мирской на правду — лишь похожий,
Народу служит он уздой.

Законов Божих мы не знаем,
Не передаст их косность слов.
В потёмках лжи их мы блуждаем,
Распяв средь нас Его сынов.

Масштаба Вечности Вселенной,
Не в силах мы объять умом.
И всё измерив своей мерой,
Реальность искажаем в нём.

Жизнь коротка и время дланью...

«О, Господи! Хочу, чтоб ты помог
(Хотя по жизни я неприхотлив,
Но, коли всё же надо мною Бог)
Благополучно переплыть пролив!» —

Промолвил человек и сел в челнок.
Но не проплыв и четверти пути,
Как от внезапной бури занемог,
(Где шторм — не спрятаться и не уйти!)

«О, Господи! Хочу опять просить!
Прости за то, что молвлю невпопад.
Мне одному челнок не вывести…
Ты помоги вернуться мне назад!»

Лишь развернул в обратный путь челнок,
Стеною волны преградили путь.
Так...

До души всколыхнуло внезапно
Это чувство утраты земной.
Вороньё прилетело обратно,
И кружит за моею спиной.
Видно, ищут они беззащитных,
Против сильных они не у дел,
В этих взорах пугливо-ехидных
Отразился печальный удел.

Холодает на улице влажной,
Но на сердце горит огонёк.
Для себя и для доли бумажной
Запасаюсь я мыслями впрок.
Каждый вечер хочу умирать я,
Но наутро рождался бы вновь,
Чтобы чувством святым Всеобъятья
Слушать песни свободных ветров.

Устаю я уже понемногу...

Чем измеряются от века
Пути исканий, проб, ошибок?
Не тупиками ль? - Нет ответа.
И значит, снова: либо-либо.
Челнок судьбы: вперед-назад,
Стежок к стежку - чини свой выбор!
Мечту на явь? - Орел не выпал.
Что ж, значит свойство ускользать
И есть то счастье, о котором
Ведутся вековые споры.

Я слово позабыл, что я хотел сказать.
Слепая ласточка в чертог теней вернется,
На крыльях срезанных, с прозрачными играть.
B беспамятстве ночная песнь поется.

Не слышно птиц. Бессмертник не цветет.
Прозрачны гривы табуна ночного.
B сухой реке пустой челнок плывет.
Среди кузнечиков беспамятствует слово.

И медленно растет, как бы шатер иль храм,
То вдруг прикинется безумной Антигоной,
То мертвой ласточкой бросается к ногам,
С стигийской нежностью и веткою зеленой.

О...

Орденами в ряд увешан, как свининою копчёной,
Аксельбантами потешен – перегаром обреченный,
Морду пудрою припудрит, нам мозги опять запудрит –
И с утра до вечера - вновь пихает речи нам!

Образ твой недвижимый
Мухами засиженный,
По холсту написанный –
Кошками описаный.
Позабытый - проклятый,
Без закуски пропитый,
Сбросив память ратную –
Голью перекатною.
Флагом бы Андреевским,
Хрясь - по харе вереском,
По ушам дубиною –
Чтоб не гнули спины мы!
Да по заду палкою...

Пронзая тьму, сжигая расстоянья,
Взмывает ввысь невидимый челнок:
На небеса – к истокам мирозданья,
Покинув суету земных дорог.

Летит в едином скоростном порыве
Вне времени, пространства и миров;
И в открывающейся взору перспективе
Он видит цель – Божественный покров!

В преддверие волнующей посадки
Не опасается упасть в бездонной мгле:
По вере в Сына, топлива в достатке
Скопил он бережно при жизни на земле.

И вот она – небесная столица:
Сияет золотом Божественный чертог...