Чайное

В гирлянде утренней росы
Слащавый стебель чайной розы
Его зелёные шипы
И тонкий лепет алой прозы.
В молчаньи зноем красоты
В печали, в радости покоя.
Глазами сахарной росы,
Волнами розового моря.
Обман и роскошь ароматов
Красы блистательной духи,
В саду здесь полдень одинаков,
Лишь тень желтеющей ольхи.

Вера Великая о многоликая
Даждь нам небесная дни не прискорбные
Силу великую не в иступлении
Чащу святую и совесть в молении
Радость на сердце при огненном вихре
Черная ярость в полыме затихни
Смутные дни отречи от судьбинушки
Божия ярость понятна нам денежки
Воля царей и царевичей дольная
К нам присосалась и требует больного
Радость ни в радость от хмеля прикрепкого
От соблазнения горького цепкого
Немощи вязчие очи незрячие
Слово туманное в яму зазванное
Лучико солнышка свей для...

Я поцелуи к чаю подавала.
Три из пяти остались в чашке чайной,
а два других я языком слизала.
Шестой в улыбку ускользнул случайно.
Седьмой горчил - достался шоколаду.
Восьмой в салфетку спрятан незаметно.
С девятым, своенравным - нету сладу!
Зажат в руке и вырывался тщетно.

И был десятый, бережно хранимый,
почти волшебный, нежный и медовый.
Ты у меня его украл, любимый.
Теперь он твой, лукавый и бедовый

2009-02-18

Замерла в верху пулька,
Приготовились голуби к полету,
Захотел обвернутся дедулька.
Перед последний раз стукнуло сердце,
Смерть приготовилась к банкету,
Ангелы к работе,
И только он, захотел выпить чай.
Тот чай, который еще не разу не пробывал.
Пулька не задавая вопросов,
Проникла туда, от куда только хирург её вытащит.
И только ангелы поработают над теплом тела,
Только смерть скажет спасибо за холод,
Только голуби еще раз присядут и еще раз взлетят,
Дед будет старухе целый день о...

Я давно сижу скучая,
И гляжу на свой стакан.
Там, захлебываясь чаем,
Утопает таракан.

Не схватить его за ноги,
По причине тонких ног.
Не сыграть по нём тревоги –
Круг спасательный широк.

А душе его прескверно
Отлетать сквозь чайный пар.
Тело ж сварится, наверно,
Дав и запах и навар.

Ложкой я его достану
И поближе разгляжу.
Только есть его не стану,
Лучше ужин подожду...

Почему потускнели краски,
И безвкусной стала еда,
И погода опять ненастна,
И солена в реке вода?

Почему, что могло случиться?
Наконец я нашла ответ,
Мне его прочирикали птицы:
Тебя рядом со мною нет.

Побледнела чайная роза,
Никогда не вернуть былой цвет,
А я слышу в гудке паровоза:
Тебя рядом со мною нет.

Красотой не пленяет вечер,
И не пишется новый куплет,
Мне на крыльях принес южный ветер:
Тебя рядом со мною нет.

Ключом летящих в небесах гусей,
Ты дверь моей души открыть пыталась.
А было время синеглазых дней,
Она к тебе униженно стучалась.
Но ты смеялась, хохотом звеня,
И говорила «Подожди маленько…».
И я стоял обиду теребя,
Слова бросал, рассержено на стенку.
Но почему тогда мне не везло.
Твои глаза в других глазах тонули.
И я любовь завязывал узлом,
И гнул подковой, чтоб не разогнули.
Болела осень, насморк лил дождём.
Лес облысел, нехватка витаминов.
И в кресле ты, объятая теплом...

Комнатка в трактире у дороги,
Над уставшей мельницей у речки...
Осенью уж тронуты отроги
Ближних скал... Огонь играет в печке...

Маленький трактирщик суетится,
Усадил меня за стол дубовый.
Дочери его умыли лица,
И помчались надевать обновы...

Редки гости здесь, сродни подарку,
Летом старый тракт ещё в работе,
А зимой лишь у камина жарко,
И огонь, как гость, там колобродит...

А по мне, тут славно одиноко,
И смешны чумазые сестрицы...
За окном сорока-белобока
Жаждет новой...

Ты видишь как любовь хрупка
И холод чувствует изъяны.
Души узоры из стекла
Заполоняют льда бурьяны.

И рассыпаются дождём
Осколков призрачные грёзы.
И ангела стрела копьём
Несётся сквозь чужие слёзы.

И танец белых голубей
Хотят понять,желая рая.
Крикливых галок у дверей
Толпится в серых платьях стая.

Холодный ливень хлещет сад,
Сбивает нежность чайной розы.
Укрыть попытки ,наугад,
Несут шипов кривых занозы.

Тепло в ладонях пронеси,
Плащом укройся от сомнений,
Сердец союз...

Вот родословная Адама:
Бог человека сотворил
По образу-подобью… «Мама»
Впервые тот заговорил

И получил от Бога имя
В день сотворения навек.
Владыка над зверьми иными
Стал называться - человек.

Адам прожил тогда сто тридцать
Годков, когда родился Сиф,
А после Енос народился,
О чём Писание гласит

(Не от Адама, а от Сифа).
Чтоб стало всем понятно нам -
Деторожденья труд Сизифов
Не повторит уже Адам.

Лет восемьсот ещё отгрохав,
Адам, как водится, почил
И до великого потопа...