Чаять

Пришла жена уставшая с работы,
Где инструктаж прослушала на днях:
С электрикой работать надо в ботах,
А схватится когда кто беззаботно
За голый провод - это западня.

К нему не подходить и не пытаться
Его ни отолкнуть, ни отодрать
От провода, самой чтоб не попасться
И от него уже не оторваться,
Рукой коснувшись торса иль бедра.

Бить надо по рукам на расстоянье,
А делать это палкой иль шестом,
И вроде как готовь зимою сани
Готовься к испытаниям заранье,
Особенно когда приходишь...

Холодное раннее утро. Октябрь.
Чернила подмерзли. Подстыло перо.
Сижу в ожидании чуда. Напрасно.
Лист опадая, кружит над челом.

Тепло подоспело. Горячего чая,
Которого так не хватало с утра,
Кареглазый мальчишка, подал уличая,
Меня в душевном ознобе нутра.

Солнце искрится на пустынном асфальте,
Не гудков, не сигналов, не визга колес.
Лишь аромат душистого чая,
Да пара утренних девичьих слез.

Еще полчаса и забегают люди,
Моторы залязгоют, заполняя асфальт.
День закружит уже...

Ты ушёл оставив своё тело,
Оно здесь, в чужой земле лежит.
Отходило по Земле своё, отпело,
На могиле над ним памятник стоит.

Как и я любил ты чай покрепче,
А пел так, что зА душу бралО.
Был открыт душою и доверчив,
Избегал скандалов шумных зло.

Ты ушёл из жизни по болезни,
Твоё тело съевшей изнутри.
А во мне остались твои песни,
А в них краски утренней зари.

Братья мы с тобою — кровь родная,
Не сердись что чаем помяну.
Понимаем часто лишь теряя,
Перед теми кто ушёл вину...

"Комнат медленных жёлтый свет
Чертит пристально силуэт
Старой мебели, стен и пола.
За окно /избегая лона
Габардиновых риз/, за карниз
Что, напротив, от дерева свис.
Где, дупло как дыра скворечни
Ждёт пернатых гостей не здешних..."

Симпатический облик сник.
Каждый город теперь двойник.
В керамической оболочке
Напросился на чай и строчки
В тихий, быстро пришедший вечер
Как махровый халат на плечи
Лёг, и тени его строений
Улеглись, для ночных видений.

Эту лунную киноварь
По...

Мы видим, слышим, осязаем…

И жизнь - исток чей таинства любви.

Щепоткой жидкость красим чая…

Ночь майскую прославят соловьи.



Откуда все?



В огромной непроглядной бездне

Наш шарик маленький и голубой

Несется вечный в неизвестность,

Как ухарь в праздник с пьяной головой.



И почему?



Все так, как видим, осязаем

Быть может все иллюзия, обман?

Трава, окрасив воду чаще,

Подсыпанный заведомо дурман.



Привыкли мы:



В задумчивости...

Пожиратель радуг, преуспел в своём «занятье», вне
удел, художников оставил краски, съел,он разжевал,
и радости не стало,найти, «отведать»,разбросало,по
свету, пилигримы бытия, где ты, а может быть и я,
плетёмся, на потуги, чаем,и горе чаем, запиваем, то
церемонии ковчег,где чайный домик и успех, зелён-
ного на черном, парадигма, идея существующих ве-
щей, ты чья? предтеча, или чей? родишь чего? или
уйму, старания и хлопоты твои? эклектику мы во
главу, поставим, соединим, вибрации...

Любомир сидел, склонившись,
И с печалью на лице,
Так от слуг и не добившись,
Что случилось во дворце.

Где жена его, Милена?
Ведь была же в терему!
Не прошла ж она сквозь стены…
Как исчезла? Почему?

Да! Была в своей светлице
Перед зеркалом, одна.
Но она же ведь не птица,
Улететь чтоб из окна.

И не выпрыгнешь в окошко:
Над землею высоко …
Да! Не птица и не кошка!
Что ж случиться-то могло?!

В деревнях прошли окрестных,
Всё надеялись, а вдруг …
Всех крестьян спросили...

Что думает чайный куст?
О чем думает сборщица чая?
О чем думаешь ты?
Когда этот чай разливаешь

Ветер, как вопросы прошелестел
Коснулся нежно, не грубо
Я смотрел на тебя и светлел
И тоже
О чем-то своем думал

А за окном опять бушует вьюга,
Мороз ко мне пробраться хочет в дом,
А я пишу письмо тебе, подруга,
С улыбкой вспоминая о былом.
160 далеких километров
Разбили нашу дружбу пополам,
Нас раскидало, как снежинки ветром:
Я здесь, а ты осталась где-то там,
В том городке, красивом и далеком,
Где мы с тобой прожили 30 лет.
Мне без тебя здесь очень одиноко,
Но, как назло, нет денег на билет.
160 – так близко! И так грустно,
Что нет возможности ни съездить, ни принять.
Мне без тебя, подруга...

Мы далеки от ямбов и хореев
но просит горнего душа
и, перед классикой робея,
сплетаем вирши не спеша.
Пускай они не точны и не ярки,
пускай в них не видна стопа.
Зато там есть тот пламень жаркий
который называется — душа.
Нам не страшны клыки цензуры
и критик не пугает нас,
ведь мы не пишем очерков безумных,
мы прославляем жизни час.
…...........
Мои друзья.

Он суров и очень строг,
он породистый Бульдог.

Службу на посту несет,
мраморный английский Дог.

Любит с вами...