Часть

В прикосновении живу.
В прозрачности.
Я не скрываю, не таю
души моей все качества.

Не притворяюсь и не лицемерю,
но как бывает горько мне порой,
когда смотрю я вслед потере,
увы, потерянной не мной!

И, не прикрывшись маской,
я что-то, да услышу.
Творец дает подсказку
- пожалуйста, потише…

Кто хочет - тот расслышит
и в искренность поверит,
но жизнь дает отдышку,
остановя ход карусели.

Какие разные имеют люди лица:
перо Удачи кто-то вмиг схватил,
не вечно это будет...

Прошлое с возрастом будто взбесилось:
Ночью, днем, за рабочим столом
Пред глазами с пронзительной силой
Возникает военный детдом.
Ленинград в кольце, но не радуги...
Рев моторов натужней струны.
По расколотой бомбами Ладоге
Шли машины с детьми вглубь страны.
Где отец мой, где мама, родные?
От смертельных невзгод спасена
И теперь я в руки иные,
Чтоб растили меня, отдана.
И как я - таких были тысячи:
Наш детдом - лишь малая часть.
Было трудно Родине выстоять,
Но она нам не дала...

Но не всякий вглубь веков зрящий
Примет сутью – что мечта мнима.
Пращур мой – от рода зверь-ящер,
А твоя родня – дельфин-рыба.

Часть стихии нам двоим суща,
В ней приятны и легки игры.
Но моя судьба – быть ждущим,
А твоя – решать кого выбрать

Из того, кто видим лишь спяще,
Как невзрачная на вид глыба.
Знает вольность ветра зверь-ящер,
Своенравность вод – дельфин-рыба.

Жить спокойно, без страстей, скучно,
Как и в спорах – кто в любви первый,
В миг, когда меня...

Детство далеко, не вернёшь назад,
И в душе ноябрь, листьев листопад.
Очень тускло стало, на душе лишь грусть,
И слышишь тихо эхо: «я больше не вернусь».
Больше так не будет спокойно и легко,
Будет лишь труднее и всё наоборот.
И будешь тихо плакать, слёзками в подушку,
А раньше была мама,…которая на ушко
Шептала ночью сказки, верила в тебя
Целовала в глазки, баюкала любя.
Сейчас доходит смысл маминых хлопот,
Ведь лишь она боялась, как же жизнь пойдёт
Молилась по ночам, умоляла Бога...

Ты посмотри, ты видишь, я везде
и в талом снеге, и в ручьях весенних,
и в только что построенном гнезде,
и в жарких, полыхающих поленьях.

Прислушайся, я в ночи тишине
и в грохоте разбуженной лавины,
и в облаках, плывущих в вышине,
в органа звуках я наполовину.

И в запахе фиалок и духов,
и в утренних рассветах и закатах.
Ты посмотри, я часть твоих грехов.
По сути, в них мы оба виноваты.

Мне, кажется, я буду и в Раю,
хотя и очень в этом не уверен,
но это позже, это на краю...

Взгляд нависает над пустым листом.
Взмахнёшь пером и новый мир построишь.
И что-то эротичное есть в том,
Когда завесу тайны приоткроешь.

Не извращённых мыслей беспредел,
Не медленно сползающее платье…
Э р о т и к а не в обнаженье тел –
Она в открытье нового понятья.

Везде она, как часть искусства есть.
Нова, чиста, светла и непродажна.
Э р о т и к а таится даже здесь,
Когда перо ласкает лист бумажный.

май 2005 г.

Как конский топот
Стучит в затылке кровь.
И разум мой и жизни опыт
Напоминают вновь и вновь:

Пора привыкнуть к укоризне.
И тешиться надеждой,
Что не зря прошла часть жизни,
Уверовав однажды: Нет! Не зря!

я сильная, я очень редко плачу,
ну а сегодня встретила тебя.
я все дороги мира проклинаю,
и в этот день я прокляну тебя.
я долго забывала своё счастье
минутное, что таяло как воск,
я даже от себя не ожидала,
такую боль и столько много слёз.
за что господь послал мне испытанье?
ответа я не требую.
прости!
тебе я всей душой и сердцем благодарна,
за маленькую часть твоей большой любви.

В селе Яблонька на взгорье
Парень жил, звали Григорий.
Чудаком там слыл известным,
Славным был он, интересным.
Его дружбой дорожили:
Горе, радость с ним делили.
Для всех он подход имел,
Тайной Жизни Григ владел.
Григом-люди называли.
А зверушки понимали,
Им он тоже свой по крови:
Скольких вылечил от хвори,
А от пуль и стрел он спас?
Всю жизнь помнит это барс.
В благодарность, он дал Григу
Хлеба тёмную ковригу:
«Хочешь барса жизнь вкусить?
Стоит только откусить,
От ковриги лишь...

Стена передо мной в трёхсотый раз,
Я бьюсь в неё и вспоминаю нас.
Огонь в груди прожёг дыру,
Мне кажется порой – сейчас умру.
Но нить твоих волос опять в глазах
И я теряю свой огромный страх!

Воспоминаньями лелею часть души.
Твои шаги и наши малыши,
Они могли бы быть, но не судьба.
Ты от меня ушла уже вчера…
Ещё вчера, или опять вчера,
Такая боль, как искры от костра!

Стена передо мной, и снова я тону,
Под тенью осени шагаю в глубину,
Где мы с тобой когда-то при луне,
Дарили...