Чашка кофе

Опять, с юго-востока ветер дул, (пул, тепла), вла-
ги, растопит, растворит лёд на лужах и засыплет
их снегом, образовав кашу, без песен, ударом,
(барабана ритм), (голых веток), дым над землёй,
(к непогоде, какофония, (без укреплений), ма-
ния, величия (полночных бдений), преследова-
ния, (безумие власти), всё как всегда, (отчасти),
рвёт и мечет, «мне, мне и мне», погони посыл,
свою важность (калечит), определил, значим-
ость, для самого себя, поборол, всё остальное,
коря...

В озере отразилась луна
Луна отразилась в моей чашке
Растворяется Ночь и уходит Война
Птица вскрикнула:
- А что дальше?

В моём окне цветущий майский сад -
Древней притчей на поверхности дней,
Древняя притча на поверхности взгляда,
Пастораль Бога в простоте своего звучания,
Самые древние инструменты,поющие о красе Мира
В храме нежной Вечности,
В храме Вечности юной.
Играют бабочки с цветами,
Любовь растёт...
Тридцать восьмая весна поцеловала меня.
Моя душа достигла Души сада.
В моей душе цветущий майский сад,
Где иногда присутствие равно отсутствию.
На подоконнике в битой чашке
Прорастает былинка...

Мы в разных странах,
Но сердца пылают,
От нежных чувств,
От предвкушения встреч,
Мы далеко,
но нас объединяет,
То, чем никто
Не в силах пренебречь.
Мы, знаем, как никто,
Что есть разлука.
И иногда встречаемся во снах,
Там мы с тобою
Держимся за руки,
Но утром, вновь
уходим по делам...,
В метро бывает
Ласково согреет,
и унесет из муравейника сует,
Мысль о том,
Кто мне других милее,
Чье общество
Ведет меня на свет.
А вечером,
Порой за чашкой чая,
Я улетаю...

Как-то раз, моя любовь
Произнёс мне, выгнув бровь:
- Не хочу твоё варенье.
Мне бы мамино печенье
Вновь отведать с молоком
За обеденным столом.
Ничего я не сказала…
Я про маму промолчала…
Только встала и ушла!
Молча в интернет зашла.
Я искала там ответ,
Может мне дадут совет?
Иль подскажет кто-то где-то,
Ну, за что, за что мне это?!
Вспоминает свою маму!
Нудную заводит гамму.
Испеку ж тебе печенье,…
Раз не ешь моё варенье.
Приготовлю я perfect!
Отыскала я рецепт.
Заглянула...

Поныне об этом сказанье молва.
Но песню, что не покидают слова,
Пусть далее носит по белому свету.
А мы, почитаем историю эту.


Пред Педагогом Поднебесным,
(В миру Конфуций назван был)
Предстала женщина, и лестно
Спросила, (знать, не просто так,
Хоть и робела, ужас как)
Дабы и за вопрос простил,
Как отличить от многоженства,
Такое – многомужество?

Пять чашек выставил философ,
Пять чайников, (пойми его!)
«Налей в пять чашек, без вопросов
Из чайника, лишь одного...

А сколько лет прошло? И вот мы рядом!
Я рада простоте, случайностей в судьбе.
О пустяках не говорим? А может надо?
Как нужен мне, простой совет!
Остынет в чашке чай, а мы всё будем,
С тобою говорить, смеясь, грустя.

Кому то мал, пусть целый мир...
А ты, души откроешь двери,
Заботливо впустив меня!
Воспоминаний там стоит тепло,
И доброта, что согревает нам сердца.
Как строгость слов твоих порой нужна.

А ты, в глаза мои посмотришь, скажешь,
Как всегда: Как хорошо, что в жизни...

Я человек не суеверный,
Но тоже верю в часть примет,
Рукою выводя неверной
По коже бритвою чуть свет:

Когда в глазах моих усталость
И сединой покрылся чуб,
Я точно знаю, – это старость
И ни к чему идти к врачу.

Когда парок над чашкой чая
Я вижу, хоть не больно зряч,
Я осторожно замечаю,
Что чай, наверное, горяч.

Когда дождей унылый шорох
Сменяет снега хруст, то мы,
Конечно, верим: очень скоро
Придут к нам радости зимы.

Когда стихи друзей читаю,
Я верю: жив мой человек...

Осень. Воскресный вечер.
Луна покрывается хромистым льдом.
Сумрак глаз отзывается
самым глубоким молчанием.
Венецианским стеклом
играют свежие лужи,
вдыхая фонарный дым,
и бледное
заиндевевшее облако
напоминает огарок свечи,
оставшейся
от нашей последней встречи.
Я подношу чашку чая к губам,
словно беглый глоток
уходящего лета.
Настольная лампа
отсвечивает
желтизной опустевших аллей.
Камушком, брошенным в озеро,
в молчащее сердце летит
осколок луны,
и рана становится...

И на том, и на этом свете
Человек пребывает один,
И ему ничего не светит
С завершением жизни картин,
Там ему ничего не нужно,
Хоть на крышке гроба спляши!
Сахар в чашке, но чай остужен,
Лишь один упокой для души.