Чаша жизни

Жизнь подлая проходит мимо нас,
О том ещё Высоцкий пел нам в злости.
И сколько бы лукавый ни припас
Для нас соблазнов – всё лишь прах да кости.

Какую бы игрушку ни приняв,
Чрез месяц отшвырнём её обратно.
Не утоляется наш жадный нрав
Мирской утехой. Боже, НЕВОЗВРАТНО

Мы тратим жизни драгоценный бег
На суету – и страждем вековечно!
На что был создан Богом человек?
Ужели для того, чтоб безконечно

Гневить грехами Господа Отца
И нисходить за веком в век в геенну?
И радовать Иуду...

Жизнь - коротка, друзья мои! Увы. Увы...
Года - песчинки в суженных часах, песочных.
И караван несёт секунды по степи,
Своим невозмутимым шествием - в день, ночью.
На лошади судьбы скачу, и без седла,
Укутан черной ложью, покрывала ночи.
Умом понятно мне - любовь твоя ушла,
Но, не моя, ты знай, союз наш прочен!
Пусть трепетать мне вечно в солнечно огне,
Не предстоит, искра я, от костра, в пустыне.
И, улетая в небо, стал песком, в стене,
Я не обижу никого. Клянусь! Отныне...

Жизнь – хрупкая, тончайшая субстанция.
Зачем подарена она?
Нам кажется, что мы последняя высокая инстанция.
Ошибочно, да, как всегда.
От самомнения раздутые идут вершители судьбы,
Не люди, а шары надутые,
Не ценится подарок, проходят суетою дни.
Всё ж вьётся жизни нить.
Но прерваться может так внезапно,
Когда не ждёшь того совсем.
Подарки следует ценить.
И ценность жизни постигая,
С себя надменность всю снимая,
Из дней Судьбу свою сложить.

Жизнь была лишь шагреневой кожей,
Уменьшалась желанием жить.
Её годы, став тяжкою ношей,
Забирают в дни старости прыть.

Мир-материю тел и предметов,
Изменяет старенья закон.
И не можем найти мы ответов,
Для чего, Мирозданию он?!

Гоня страх перед смертью инстинкта,
Мы, о душ жизни вечной твердим.
Верим в это, а Истина скрыта,
И сгорев, жизнь в нас тает как дым.

И с днём каждым кусочек-остаток,
Уменьшается здесь жизни тел.
Ах, как всё-таки век людей краток,
Не заметишь как он...

Жизнь - колесо удачи
Не знаешь, что выпадает
не предугадаешь всего...

Жизни поле-полюшко,
То что сеем — жнём.
Счастье там и горюшко,
Рядышком на нём.

Эх судьба-судьбинушка,
Что ж играешь мной?!
Случай — то дубинушка,
То — как брат родной.

От дорог-дорожек,
Притомился уж.
Всюду грязь и сложно,
Не измазать душ.

Колет-колет, колется,
В сердце боль иглой.
Скоро ночь — укроется,
Мир ночною мглой.

Жизни доля-долюшка,
Свыше, всем дана.
Брось Бог в жизни полюшко,
Счастья семена....
Марковцев Ю.

Жизнь могуча, гриба мягкой шляпой,
Её сила взломает асфальт.
Но её тушит смерть, тронув лапой,
Неизбежен последний закат.

Для ушедших в него умирает,
Мир, оставленный ими, живых.
Время быстро в нём след их стирает,
А с ним памяти повесть о них.

Есть ли что-нибудь там — за Пределом,
Там — за смерти мгновенья чертой?!
Иль умрёт наше «Я» вместе с телом,
В нём пройдя путь по жизни Земной?!

Тьмою смотрит всегда в ответ бездна,
Нет падению в Вечность конца.
Жизнь закончится, смерть...

Жизнь тревожная, боль-бессонница,
Лет прошедших немного жаль...
По дороге мчит удаль-конница,
Разгоняя мою печаль.
Удаль-конница, сердца звонница
Одолеет навек тоску.
Что исполнится, то запомнится
И загонится мной в строку
Стихотворную, окаянную,
Невозможную, словно сон,
И такую до жути странную,
Но живущую в унисон.

Жизни крест мой такой и под утро опять,
Упаду я из сна, в омут боли.
Но я снова смогу, лапы смерти разжать,
И из омута вырвусь ввысь, к воле.

И уменье дышать, возвратится ко мне,
И я воздух глотнув, выпью жадно.
Весь в холодном поту, вспыхнув в жизни огне,
Возвращусь, в мир живущих обратно.

Сердце бешенно в грудь, молотить начнёт вновь,
Я вздохнув, вновь почувствую тело.
И по жилам моим, побежит быстрей кровь,
Боль меня, растворить не сумела.

А на улице мир, снова сходит с ума...

Жизнь прошлая не исчезает бесследно!
В подводные души морские глубины,
Случается, неудержимо нахлынут,
И рушится береговая оседлость.

Вернётся из памяти пенный кильватер,
Приснятся маяки, фарватеры, створы,
И ветер солёный, и брызги за ворот,
И орды зарядов, и тучи косматые…