Чара

Этот город коснется щеки тёплой краской заката,
Южным ветром – ладони, Утёсовской песней – души,
И вдохну я, как в детстве, не воздух, а сладкую вату,
И пойму, что за счастьем мне незачем больше спешить.

Этот город обласкан руками великих французов,
Ароматом акаций цветущих пропитан насквозь…
Я стою и гляжу, как над Оперным кружится муза
И роняет стихи на душистое сено волос.

Этот город гудит на наречье, чужим непонятном,
Копошится Привоз, зазывая кичливых гостей…
А они не глядят...

Прелесть лесов, прелесть полей,
Цвет распыляет, радуга в небе.
Ветер в лицо, крик журавлей,
Время короткое в осени беге.

Утром туман, дождь по ночам,
Где-то крадется тоска в подсознании.
Тихий роман шепчет луна,
Время волнения на расстоянии.

Мания снов, магия слов,
Видимы грани всех хитросплетений.
Тяга миров, снова любовь,
Нежит сознание прикосновением.

*****
Это ли я, белым поля,
Тает блаженствие мятного вкуса.
Это ли ты, эхом в дали,
Чары бесценного, вечного груза...

Ты самая красивая на свете,
А кто не слышит, повторю сто раз:
Нет женственнее девы на планете
С таким же изумрудным блеском глаз.

С такой же грациозностью и станом,
На зависть древнегреческим богам,
А волосы... Их солнце целовало,
Добавив света сказочным глазам.

А губы - как медовое творенье,
Из первоцветов райских берегов,
Вкусив, себя отыщешь в сновиденье,
Но возвратиться будешь не готов.

Твой голос восхвалять могу часами,
Он нежен, мелодичен, не спесив,
Чаруясь, в облаках...

Одиночество.
Глупо
И странно…
Только как же
Его
Превозмочь,
Если память
Зияющей
Раной
Кровоточит
В кромешную
Ночь?!

Чтоб не видеть
В лицо
Роковое,
Погружаясь
В заветную
Даль,
Целый месяц
Кромешным
Запоем
Я пытался
Развеять
Печаль.

Только вскоре
И это
Отринул,
Ибо в горечи
Пьяной
Борьбы
Вновь и вновь
За спиною
Марины
Видел злую
Усмешку
Судьбы.

Хоть ступал
За порог
И едва ли –
Сделав в сторону
Шаг
От стола,
Зрил я бельма
В ужасном
Оскале,
Словно...

Рассвет с утра - чарующее время:
Взгляд устремлён на самый горизонт,
Вот полоса над ним чуть розовеет,
А отвернёшься - светом залит свод.

Земля не спит, природу пробуждает,
Покров бодрится свежею росой,
Бутон цветка лениво расцветает
И голосит, как он хорош собой.

Проснулся шмель у хмелевых сплетений,
Стриж заложил на небе пируэт.
О, красота, о время вдохновений,
Благословен будь утренний рассвет.

Из света лунного доспехи,
Спасут от злобы ворожбы.
И не убрав с пути помехи,
Светлей, лик сделают судьбы.

Мир Сказки — и недоброй тоже,
Соприкасается с Земным.
И каждый миг стать нитью может,
Связавшей нас навеки с ним.

И не спасёт жилья стен крепкость,
От силы бестелесных чар.
И не потушит души смелость,
Огня невидимого жар.

И сгинут те, кто жил не веря,
Так и не поняв, почему.
Когда в миг странный, глаза Зверя,
Их заберут во взгляда тьму.

За стих о ней, луна поэту,
Из...

Я слышу блюз прощания осенний,
в котором грусть с печалью пополам.
И я, как пленник этих настроений,
вновь предаюсь несбыточным мечтам.

Вдруг "рудиментом" вырвались наружу
мои все чувства с горькой солью слёз.
И чудотворно исцелял мне душу
возникший образ твой в минуты грёз.

И выплакав печаль, послал в забвенье
я все мечты, что связаны с тобой.
Так доведя себя до исступленья,
обрёл я, наконец, в душе покой.

Игра теней на шёлковых гардинах
чарует взоры мистикой своей.
В...

Забуранит в степи, забуранит,
Все дороги снега заметут.
Степь пустынею белою станет,
Хлещет ветра порыв словно кнут.

Травы высохшей, жёсткие щётки,
Меж сугробов торчат тут и там.
Вечереет, день зимний короткий,
Но конца, длинным нет вечерам.

Стих буран и морозец крепчает,
В небе ясном, луны жёлтый лик.
Круг неё, светлячков звёзд рой-стая,
Мир степей, необуздан и дик.

Только в нём, тишины и безмолвия,
Есть ещё, первозданный покой.
Только в нём, без дна небо огромное,
Воли...

Яков Есепкин

На смерть Цины

Пятьсот двадцать шестой опус

Вновь асийские змеи следят
Мертвых девиц томленье и негу,
И в альковах успенные бдят,
Белых швей пригласить ли к ночлегу.

Те ль румяные яблоки мел
Со корицей свивает парчою,
Вновь снедает морочность Памел:
Всяка юна с багряной свечою.

Ах, опять яства тьмой налиты,
Се, антоновки мелов белее,
И серебрятся тусклые рты
Уходящих по лунной аллее.

Пятьсот двадцать седьмой опус

Тени лотосов сень охранят,
Не забвения...

Чёрный замок в гнилом лесу.
Здесь, за каждым деревом смерть.
Ворон каркнул в ночной тишине,
Можно в ужасе поседеть.

Тварь болотная плюхнулась в муть
Древних, мрачных, поганых болот.
Мышь летучая, страху нагнав,
Продолжает свой странный полёт.

Мухоморы растут у пня,
Соберёт их в полночь колдун.
Он живёт в этом страшном лесу
Уже несколько тысяч лун.

Сварит зелье в чёрном котле
Под сиянием нужных звёзд
И прочтя заклинанья во тьме,
Он продолжит зловещий пост...