Чад

Воркуют голуби над прахом.
Нет прав у Бога иль Аллаха
Детей, невинно убиенных,
Поднять. А память мира тленна.

Их матери ушли по тропам,
Ведущим в горестную пропасть.
Любимых чад найти желая,
В последний миг о них вздыхая.

И скорбь стихает. Май цветущий
Отдаст им честь парадным тушем.
В тиши могил звенящий ландыш.
Не кровоточат больше раны.

Целует голубь белокрылый
Голубку сизую. Им мило.
Живое думает насущным.
Для нас Победа – день бегущий.

Усталый от сумрака город смотрит в затылок,
запутавшийся в переплетении проводов и полуночных маршрутов;
тяжёлая мантия туч спадает на плечи, на гриву
ощетинившихся обочин. Я пропадаю в ласковом воздухе, в летучих
гроздьях сирени бреду наугад – кто подаст бедному страннику,
потерявшему всякий уют, всякую ясность пути.
Из такси выгоняют с хрустом дверного замка. Пряничный
вечер перетекает в неисправимую ночь, а впереди –
задыхающаяся в тумане свинцовая лунная фляжка.
Тот не писал стихов...

Зачем, Вы ходите
К гадалкам, экстрасенсам?
От них чего, Вы ждёте?!
Чудесных исцелений, зачем,

Вам будущее знать?!
А чад сомнений,
Кто их диктует?!
Есть церковь, пойдите

К Богу и попросите,
Свеча недорого вам
Обойдётся, просите
За грехи, зачем

Умершую любовь
Насильно возвращать,
Учиться, надобно прощать!
Месть, ненависть разрушит

Вашу душу, а Бог, священник,
Соломинка в сочельник,
Покаяться во всех грехах!
Зависит всё от Божьей
Воли знать!

Жизнь, смерть, любовь...

Пролетели года…, отблистали их блицы,
лет младых оставляя лишь, ясную даль…
Жди ж меня, в распростёртых объятиях зарницы,
Крематорий, как благо, развеять печаль…,
и душой улетучиться, в чад обращаясь,
по дорожке проторенной, дымной трубой,
в лике пепла, спадает кой в урну, вращаясь,
да и то, чрез сомнения ( А твой, он? Не твой? )…,
но уже – безразлично…- хоть что-то собрали…,
от того, что отныне, под именем: прах…
Здесь, намеренно, все упускаю детали,
относительно рода людского…- О...

Візьми священну пісню у дорогу –
Бесіда з Богом шлях твій скоротить.
У пісні тій сама розкажеш Богу,
У чім печаль, і чом Душа болить.
Що біль образ ховає душу в морок,
Що гнів з душі вивітрює тепло,
Що струни сердця так порвуться скоро,
Як недовіра там зів'є кубло.
Хай світлий жар його святого слова
Претензій чад розвіє, наче дим,
Премудрість Божа хай засяє знову,
Відчути дасть Воскреслим і Живим.
22.11.2012 р.

Где путрамент златой, Аполлон,
Мы ль не вспели чертоги Эдема,
Время тлесть, аще точат салон
Фреи твой и венок – диодема.

Шлейфы Цин в сукровице рябой,
Всё икают оне и постятся,
Се вино или кровь, голубой
Цвет пиют и, зевая, вертятся.

Кто юродив, еще именит,
Мглу незвездных ли вынесет камор,
Виждь хотя, как с бескровных ланит
Наших глина крошится и мрамор.

II
Полон стол или пуст, веселей
Нет пиров антикварных, Вергилий,
Ад есть мгла, освещайся, келей,
Несть и Адам...

Любите маму, маленькие дети,
Ведь без неё так трудно жить на свете,
Её внимание и, ласку и заботу,
Вам не заменит посторонний кто-то.
Любите маму, юные подростки

Она — ваш ствол, а вы — её отростки,
Одна она, лишь любящая мама,
Поймет всегда вас — чад её упрямых.
И дети взрослые, всегда любите маму,
На нежные слова ей не скупитесь,
Дорога к ней — сродни дороге к Храму,
И в дом, входя, ей в ноги поклонитесь.
Идут года, стареет наша мама,
Что, вдруг, её не станет — мы не верим,
Но...

Ослеплены свеченьем тусклых лет,
Склонялись мы пред огнищем порока,
Но очи буде горний фиолет
Обвел -- сия не гаснет поволока.

В Элизиуме темный пурпур астр
И образы Руфь пестовала взором,
Серебряные гаты Зороастр
Гранил ее алмазным разговором.

Сновиждений тех краска тяжела
И стерта, аки погребное злато,
Небесная молитва истекла,
Теперь вовек не зрети нам, что свято.

Не зреть когда и нечего жалеть,
Елико это вижденье лукаво,
Мы сами цвет несем и уцелеть
Меж черемниц светясь...

Мне бы сжаться в песчинку,
Мне бы высохнуть в лист -
Может кто-то положит
Душу-стих меж страниц.

Он вобрал в себя всё -
И весенний восход,
Лета знойного чад,
И осенний закат.

Много есть в нём ещё,
Только стоит открыть -
И пойдёт из стиха
Неуёмная прыть.

Зачитаешься им,
Замутится душа -
Жизни той, что была
Слёзно капнут слова.

Много есть, что не смог
Написать, дострадать…
Но об этом потом,
Оживу коль опять.

Вдруг весной прорасту,
Вновь листочком...

Я в юности пылал
Я в юности горел
И все любви отдав
Любовь я растерял
Быстро постарел
Но в душе мне кто-то пел:

«Славно я свой век прожил
Был любим и сам любил
Отдавал и брал любя
В танце вечного гоня
Кто огонь свой утаил
Чад в итоге получил

Раздавайте Свет друзья
В танце вечного огня»