Было страшно

Ночь проплакало Бабье Лето.
Утро встретило хмуро:
- Не спеши! Ведь я не одето!
Наготу запахнуло тучей.

Ну, в чём горе? - Утро спросило. -
И зачем все порвало платья?
Лето крикнуло: - Сентябрь стал милым!
А теперь мы должны расстаться!

И Сентябрь утешил смущённый:
- Есть у нас ещё день и вечер...
Ты одежду возьми у клёнов.
Улыбнулось влюблённое Лето.

И весь день было небо синим.
Лето нежилось в воздухе тёплом.
А Сентябрь разжёг для любимой
Негасимое счастья солнце...

Чудесное рубиновое небо,
Волшебный дом на глубине пруда;
В моем бреду, где ты ни разу не был,
Тебе не появиться никогда.

По проводу до трубки телефонной
Протянутой сквозь время напрямик
Не пролетит ко мне в ночи бессонной
Ни голос твой, ни шепот твой, ни крик.

Автор: Ольга Волкова

Год прошел. Он был отмечен
Болью, внутренней борьбой,
И я понял — мир не вечен,
Ну а жизнь — собачий бой.

Совершенство — дар бессмертных.
Тленен в мире род людской,
Но в ряду молитв усердных
Я не смог найти покой.

Неудачи — путь к могиле,
И, под теплый летний день,
Я не смог остаться в силе,—
Надо мной нависла тень.

Жизнь порой — простые числа
И обычные слова...
Порвалась безгрешных мыслей
Драгоценная плева.


Декабрь 1998

Чтоб потом на Землю придя,
От нее без ума были мужчины,
Это хрупкое создания, не зная сама,
Ставала смыслом чей-то жизни.

Душа моя отчаянья полна...
и сердце еле бьется. . .
Я в эту ночь была ему верна. . .
А он мне в том же не клянется. . .
Ему теперь на врядли я нужна. . .
Как раньше, со своей шизофренией. . .
Последний вздох. . .
Дороги полоса. . .
И взгляд уже почти счастливый. . .

- Ты допоздна гуляешь вечно!
- Где? Да на лекциях, конечно!
- До полунОчи? Нам не ври-ка!
- Так лектор если был - заика...

Сна не было, ловец не вышел на охоту, и
звёзды не окутаны, остались, зеркальных
отражений пелена не раздавила муравья
оно ведь поло, балерина, на пальчиках, свой
танец повела, по безнадёжной, чьей-то теме,
где ограниченность, безверие, аврал, и дара
нет, отсутствует металл, где ползает по
камешкам улитка, свой след оставит, слизевой,
и склон и Фудзияма и покой, приснился, он
заснул, всё, что предшествует блаженству,
сосредоточия вершина, где сакура и пагода
и звон и сад камней и пруд...

Мха не было и камня, а стволы, аллеи,
липы, вязы, безарочные коридоры,
трубка, что в руке потухла, сизый дым.
летает, реет, садится солнце, вечереет,
сумраку во след, и ночь, луна, ведений
чреда, (сюда, за мной, за дымом), как
свечи, как гирлянды, фейерверки, парят.
Парят, бабы спины, все раскраснелись,
в полынью, попрыгали, кричат, изведали,
причастие, свобода, где воли нет и разум
опустел, а красотой, наполнена природа.
Мораль сей басни такова, ныряй ты в
прорубь, иногда, и...

Она была расчётлива, мила.
А он – осколок битого стекла.
Но у него – жилплощадь.
У неё ж – ни метра, общежитья не найдёшь.

Пари. И заключён шальной союз.
Он видит цвет, она же – знает вкус.
Он ценит мир, она – брильянтов блеск.
Он – маг, факир, она – петарды треск.

У них любовь – подобием хандры.
Он ей открыл – нелепые миры.
В которых суть – обломки, прах и тлен.
Но ей не нужен этот странный плен.

Родился сын. Глазищи – синева.
Она вдруг видит – зелена трава,
она вдруг...

Ты думаешь, старые сказки -
Лишь выдумки, попросту - небыль?..
Чуть только меняются краски,
Чуть тронуто заревом небо,
Крылатый Пегас белоснежный,
Смывая безликую серость,
Спускаясь с Олимпа неспешно,
Являет в мир нежную Эос.

С приходом её оживают
И травы, и звери, и птицы,
И там, где на землю ступает
Нога её, тают границы
Меж темной, бескрасочной ночью
И днём, полным яркого света,
А где-то в тумане молочном
Родник вдохновенья поэтов.

Веками слагаются строки
Об этом алеющем...