Буйный нрав

Боль привычна, злость остыла-
время созерцая бег,
признаюсь: душа без пыла-
безразличья выпал снег...
Дикой вьюгой память кружит
в перелеске буйный лет,
где тюрьма с войною дружит-
счастья там в помине нет.
Боль привычна, злость остыла-
стал себе совсем чужой:
только это все же было-
было с болью и со ржой!
Бог обижен, Черт в накладе
и с собой большой разлад,
ангел занемог в осаде-
на душе нагар и смрад.
Боль привычна, злость остыла-
я когда-то взял разбег,
но душа давно...

День одолевает ночь, её время уносит прочь…
Сад – окончился дождь, играет отблеском гроз.
Свет тянет меж туч – тень (свой таенный путь),
Гладя сонную грудь, стегает с лёгкостью плоть.
Душа оживает и пусть уходит тельная дрожь,
Иная упокоится зябь, бдя блаженство, и всё ж,
Из ночи явил тот БЕГЛЕЦ, что на тьму не похож,
Он свода молний резец, взрезает небо, как нож…


Это любовь – тяжкий крест,
Больно, сей груз утомлённым,
Тащить по жизни влюблённым,
Коли сил упираться, уж, нет...

Не пытайся войти в свой разрушенный дом.
Твои радость и боль под осенним дождем.
И валяется в луже проржавевший замок.
Топчут псы-пересуды жалкий сердца комок.
Не построить тот дом, не войти в его двор.
Не настроить гитару на веселый мажор.
И валяется в луже проржавевший замок.
Топчут псы-пересуды жалкий сердца комок.
И не склеить судьбы, как не бьют зеркала.
Не обнимет твой сын, и не встретит жена.
И валяется в луже проржавевший замок.
Топчут псы-пересуды жалкий сердца комок.
Почему...

Я увидел бренность жизни -
Как на солнце дохнут слизни,
Как без почвы вянет роза,
Как червяк снуёт в навозе.

Что красивое с ужасным
Сочетается прекрасно,
Будто некий буйный мастер
Растасовывает масти.

Доброту венчает с горем,
Хрупкий парус с бурным морем.
Правду множит на убийство
Взрывом бомбы террориста.

Получает вдохновенье
От процесса разрушенья, -
Выдирая нить энергий
Из материй диких оргий.

Но сплетает нити снова,
Чтоб узорная основа
Наполняла ткань вселенной...

Облака не так враждебны,
Коль поймёшь происхожденье,
Даже, может быть целебны,
Из России, с вдохновеньем.
Через топи океанов,
Через горные завесы,
Дух бродяжий, буйный, пьяный,
Мост словесный нам повесил.
И вершины, пусть под снегом,
Как таможня выступают,-
«Спрятали немного неги?»,
Не заметив, пропускают.
А за пазухой воздушной
Соловьиные рулады,
«Курский» – лучший в мире Душка,
Ты послушай – будешь рада!
Так, что ваше приозёрье,
Замолчит. Ты нам солгала,
Чили – клёво и...

Смеются волны, хлопают в ладоши,
Задорно ветер пляшет им гопак,
И чайки, в настроении хорошем,
Устроили над морем кавардак...

Смеются волны, спутаны прически,
В разгаре праздничный весёлый бал.
Шторм берега умытого полоску
Веснушками ракушек забросал...

Смеются волны, буйной свистопляской
Разбужен сонный и застывший пляж,
Вздыхающий о тёплой летней ласке
В ответ на озорной хмельной кураж...

Смеются волны, ветер хороводит,
Неугомонный искренний артист…
Вдали заплатой...

Задутый безрассудными ветрами
С росчерком осенним – вниз
Остроконечными жёлтыми листами
Клён склонил стареющую кисть…

Когда-то мощно упругими ветвями
Свой сезонный молодой каприз
Усеянный благоуханными цветами
В небесную возносил он высь…
Из-за небес да с тёплыми лучами
Пользительной природы приз
Стремившийся повсюду и лесами
Подарил единственную жизнь…
Стремительно в послед с шагами
Её природный ворох катаклизм
Насыщенный разящими пинками
Разворотил той жизни механизм...

Кишит ворами Монпарнас.
Холсты идут в растопку.
Чадит на Сене днем баркас.
Вкрутился штопор в пробку.

Заляпан краскою сюртук.
И денег снова шиш.
Заклятый враг – вчерашний друг.
В зрачке блестит гашиш.

А в легких кровь – туберкулез,
Недолог будет век, –
Бес буйной жалобы, до слез.
Пропит последний чек.

Ожидание, Предвкушение -
состояние жизни шаткое,
мы не знаем того, что краткое
наше счастье в нём, после времени.
Неосознанно, с наслаждением
Вызревали любовной брагою,
Пеной буйной ползли оврагами
Предвкушения чувств отменные.
И достигли, сливаясь речками
Обречённые в понимании,
Быть вдвоём, увы, в сострадании
Не судьба. Вот беда сердечная!

Блестел на сольном пьедестале ломоть перченого сала,
Толи много, но не мало престол польстился силой глаза…
Слюну глотали хлеборобы, творцы, поэты, экс-премьеры,
Все славянские народы продукта оного блюли размеры…
Так лихо хвостиком крутило, скакало буйно, в меру мнило,
То существительное рода среднего, своё увесистое тело…
Годами в пище вершило моду, аппетит навек не утеряло,
Без фамилий, званий, роду, зовётся просто – свиное сало…
Огнём, дымком украсив цедры, завялив сочные его...