Бусы

Под Преисподней
Да над Звёздами
Инсультом
Были
Мы
Воссозданы!..



Тисками
Оттисков
Случённых
Неслучайно...
Всё
Стискано...
Всё скомкано
Отчаянно...



Слизывать
Сизые
Слёзы
Тризны...
Без укоризны...
И, как
У Делёза,
В грёзах...
Бусинки
Боли
Нелепой
Бессмысленно...
Слепо
На нить
Языка
Нанизывать...



Из взбалмошной
Окрестности...
Инскриптом...
Вывихнутым
На ступенях...
Их
Бессвязным
Скрипом...
С ликом
Сумеречной
К нехрестю
Прилипнуть...
Всей...

Вот и осень, и солнце в лужи
Реже теплый роняет взгляд.
В золоченых аллеях кружит
Птицей сказочной листопад.

Ах, как быстро! Безумно быстро.
Лето радостное прошло.
Догорает последней искрой
Увядающее тепло.

И теряем с листвой мы годы
Уплывают они навсегда.
Сквозь ажур осенней природы
Жизнь смывает реки вода.

Не печалясь, пока не поздно.
Грудью терпкий дубовый вздох.
Наслаждаясь пряным озоном
Наступая в зеленый мох.

Вот и осень, пора грибная
Сколько радости, высь небес...

Не буди меня, не буди, осени холод, поутру, шу-
ршанием опавшей листвы, (звоном конденсиро
ванных капель тумана), давай, всё без обмана,
сначала, как есть,...(по порядку?),..одинокие яб
локи на ветвях, жёлтыми фонарями, горят,...ма
ски дней на стеклах, окон, воздушный змей в об
лаках, меняющий свою окраску, («ах,...хамелео
н»), от луча света, а присмотрелся лучше, рисо-
вая бумага, («за что мне это?»), на рамке (вре-
мени) из ивовой лозы и бамбука, (связанных ш
ёлковой нитью), плюс...

Нет, я, пожалуй, Чувство сохраню
из сердца выну, рассмотрю на Свет,
разбавлю, взвешу, дуну, остужу,
Я олово расплавлю в серебро.
Потом обратно выжму, разолью,
его не закопаю, не предам - 
Печали синеву плесну на небосвод,
Страстями рыжими я клены распишу,
заткну Обидой холод зимних рам,
накину твою Подлость на комод,
пускай там оседает в пыль веков!
Взобью в подушках перья, в пух и в кровь,
до брызг, до нервных белых снежных туч,
закружит в комнате упрямая метель,
уляжется, и с ней...

Тучка на вершине Машука
И туман заполнил всю округу.
Ёлочки припудрились слегка
И ревниво смотрят друг на друга!

Две берёзки в инее стоят,
А туман пытается их спрятать.
Как невесты бусами звенят,
Словно ждут, когда приедут сватать!

Кот у печки греет лапой нос
И о чём-то, о своём мурлычет.
Во дворе лениво лает пёс,
И реальность со сказкой граничит!

Был в центре солнц больших галактик,
Меж бус бриллиантовых комет.
Я и кинетик , я и статик,
Вращаюсь лихо меж планет.

Большие скопища созвездий,
Бескрайних астровеличин.
Вскрываю том энциклопедий,
Вхожу в туманности пучин.

И в каждой тысячи галактик,
Где тьма неназванных миров.
Я лишь вскрываю только фантик,
Десятизначных номеров.

И разгоняясь по спирали,
Моя вселенная растет.
По центробежной силе в дали,
Миры разумные плетет.

Аттракцион остановился,
И вакуум космос...

Истории славянской веха
Или древнейших сказок дым?
Был Бус распят Германорехом
И семьдесят старейшин с ним.
Вы, помните, об этом люди
Иль память ваша – коротка?
Я никого судить не буду –
Ведь с той поры прошли века.
Но через времени пределы
Кровь наших предков вопиёт
И в современность вражьи стрелы
Летят – я слышу их полёт.
От боли некуда мне деться –
Она в душе моей кричит
И потому поэта сердце
Болит в чернеющей ночи.

Сосна стройна и с бусами из шишек
Стоит легко, изящно, грациозно,
И ноги обнажив, прельщает мишек.
Они карабкаются вверх, хоть то занозно.

И белочке в дупле не до потехи.
Опять придётся наводить порядок.
Ещё не все налузганы орехи,
И в общем-то совсем ей не до пряток.

Качает крону. Птички там привыкли
Качаться и птенцами заниматься.
Как сказочны лесные всё же крики,
И как пугливы в этих дебрях зайцы.
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2016

Избу', заляпанную снегом,
я узнаю издалека,
струилась рядом с ней река,
пугая пескарей набегом
зубастой щуки...
Белый сон.
И только прорубей глазницы,
как многоточье на странице,
и солнце - медным колесом.
Мой путь не близок, не далёк
от бесприданницы "маршрутки"
сквозь тощий сад, сорочьи шутки
туда, где тлеет фитилёк
трубы печной на низкой крыше.
Как измельчало всё вокруг!
Калитка тонко льстит:" Ах, друг,
ты стал значительней и выше".
Я улыбнусь, не помня зла –
её препон моим...

Ты заплачешь о чистой любви
И очах, не узревших угрозы.
Нитью бусинок в темной крови
Потекут эти грешные слезы.

Нитку тонкую перст уязвит,
Обагрив твои белые руки.
Хоть навечно снегами добит,
Замолчи, я не вынесу муки.

Аще вынесу – стану другим,
По судьбе ли кровавое брашно,
Лишь успенным еще и нагим
Тосковать о любови бесстрашно.

Сколь высоко летают оне
И Господнего цвета не имут,
Пусть хотя в мировольном огне
Белорозный веночек вознимут.

Надо мной лепый венчик горел...