Бумаги лист

По-нашему, по-японски,…..(?)
лягушка (луна), проглатывающая
солнце (лису), рисовую бумагу
несу иероглифов пыл, ах, а как
он мне (когда-то), был мил, её
уголок, покажи что там, уволок,
рядом, да не будь и ты гадом,
змеем летучим, (разгоняющ-
им тучи), проливался дождём),
(бабушкин или чей-то дом, ба-
мбука расчёт, или саке, пива
вина или ещё кого нина, чита-
ла свой стих, карп под водой
был тих, лист плыл дуба, как
и жизнь твоя вся и его………
наша,……ваша…..
го-лу-ба…..

Пнул ногой, якорь: чья это лодка?
хорь выглянул из-под челна и тут
же скрылся, в конвульсии бился,
на берегу эпилептик, электрик,
зачищал провода, освещению да,
парку, берегу моря, (пляжа), а
кругом одна лажа, сети сохнущие
на ветру, ещё те, с присохшими
водорослями, из пеньки? хлопка?
шёлка? да от тебя видно мало и
толка, и пользы, (гильзы соберу в
жменю), жми меня, - говорит же-
ня, она, утопила муму или наобо-
рот? утонувший во сне шурик, в
пруду своих снов, дурик, убежал...

Вроде всё во всём в порядке,
Что ж, мне муторно-то так?
Во рту привкус свинца гадкий,
В мыслях хаос и бардак.

Ничего же не случилось,
Сыт, одет и всё в ажуре.
А в душе тревоги стылость,
И предчувствие — быть буре.

Плитки ровные квадраты,
На полу и на стене.
Жизнь как лист бумаги смятый,
Комом — и в нём тесно мне.

От судьбы то кнут, то пряник,
А то всё за раз — в одном.
То фортуны я избранник,
То везенья нет ни в чём.

Но сейчас всё в норме вроде,
А я маюсь — сам не свой...

Когда рождается поэт,
Приходят в мир иные силы,
Сокрыть хотят Небесный Свет,
Сломать его святую лиру.

Ловушек множество в пути
Поставят с опытным коварством.
Без ангелов их не пройти
И не узнать дорогу к Царству.

А коль оступится поэт,
Толпа жестокая ликует.
Вражда, причина многих бед,
С добром из века в век воюет.

Упавший встанет и пойдёт,
Возьмёт перо и лист бумаги,
Глаголом вновь сердца зажжёт,
А Небо силы даст, отваги.

Тарас Тимошенко
28.10.2017

***
Приходят строчки и опять уходят
Лист остаётся белым словно снег
Чтоб что-то сохранилось на бумаге
Всего-то нужно чуть замедлить бег.

Всего-то нужно приостановиться
И свежим воздухом наполнить свою грудь
А может, поутру, открыв глаза, иначе
На этот мир загадочный взглянуть.

И крылья распахнув, как створки окон
Обыденно подняться птицей ввысь.
Совсем немного нужно для поэта
Чтоб в тишине вдруг строчки родились.

А взойдешь — на краешке стола —
Недоеденный ломоть, — я ела,
И стакан неполный — я пила,
............., — я глядела.
Марина Цветаева.


И мне постелится постель из рифм,
Мне заплетут венки, вплетая букву в букву.
Я повернусь к тебе оставленным лицом,
Носимым кем-то и когда-то в слепке круга.
Нет ничего, что можно обещать,
И слезы тонут, и седеют травы,
И только руки у беззвучной переправы
Хотят звучать, хотят еще звучать.
Мой кровоток, твой блеск как прежде свят!
Измята...

В холодный вечер достаю конверт,
Где письма многолетней переписки.
В них, то вопрос с улыбкой, то ответ,
А вот последняя твоя записка.

Читаю книгу наших прошлых дней,
Где ты и я герой и героиня,
Где снегири, а в мае соловей,
Роман любви не изданный поныне!

Но только на бумаге часть души.
Возможно ли прочесть судьбу как книжку?
И в тишине картины так свежи…,
Листая мысли, шаг твой каждый вижу.

В осеннем парке красная листва,
Стук каблучков – знакомая походка -
Ты в синий ящик...

И капает на тонкий лист бумаги тонкое чувство.
Во власти пауз перечитывать тебя пальцами в предсердие весны...
Нежное стихийное бедствие,
Расположившееся в серебряном мгновении этого вечера.
Руна луны скользнула вдоль твоей плавности
Над стеблем тела твоего постижением звуков.
И если любовь - это разговор душ,
То нежность - это разговор прикосновений.
Мы дали имя рукам.
Может быть, это так лишь сегодняшней ночью...
Пока ветер на твоей коже говорит моими поцелуями.
Мои слова предают...

Зороастрийская жрица,
Ждущая прикосновения к раскаленной гортани,
Нежной яремной выемке реки твоей...
Ладонью обнимаю твои скулы,
Поцелуй как раскрытая роза.
Темное в светлое, светлое в темное - пишется слитно.
Расстегивая рубашку, растягивая вино,
Вживаться в лепестки песни Соломона…
Сад еще не стертый со свитков - твоё тело.
Глажу клыки ветра и падаю в подлинник сердца.
Нас сегодня осенят осенью...
Прицельно…
Обнаженное пальцев дыхание согревает в ветвях птицу.
Талые руки...

Схоластика, язык твой мертв,
И твой хорей и ямб исписан повтореньем...
И холодна основа твоих вод,
Холодная, как лёд, с столь бедственным прочтеньем;
Эпитетом безликим оскверненье
В безликой статике рифмованных болот.

Состарься и умри или живи и пой,
Приметы тленья складывая в буквы.
В столичном смраде ли, в провинциях невзгод,
Всё также прячут преступленья люди
В земле твоей, похожей на бумагу.

Хотя бы раз взорви молчанье,
Ты выспишься, придёт и твой черед...