Будущему псу

Есть--фея я, есть--я человек.
Соединяет их на век
Любовью вечная душа,
Сплетая жизни кружева...
-----
Любовь прекрасные моменты,
Их разнолики голоса.
И собирая все аспекты
Восторгом пленится душа.

Рисуя образы велений
Истока солнечной Любви,
Она полётом вдохновений
Рождает сказочные дни.

В которых ей светло и ясно,
Тепло сердечное, уют.
И каждым шагом не напрасно
Её желания ведут.

Ведут тропою вдохновений,
Листая будущим тома,
Сдувая пыль из озарений
Волшебных недр...

Поэт пришел
сквозь пики и кресты,
вразрез всем будням с выправкой военной -

Дать шанс
всей нашей крошечной вселенной
до любящего сердца дорасти.

И в мире оловянно-окаянном
ему водить –
но не блистать вождем.

И он рожден безбрежным океаном.
И он звездой безгрешною
рожден.


Не хмурьтесь вслед поэту:
Нелюдим!
Поэт всегда
среди толпы - безлюден.
Но каждый жест и шаг его – прилюден
и поднят с пламени,
и взят со льдин…


В его руках
становится мрак – ковким...

Я буду сидеть и смотреть,
как прозрачный локон воды
падает с камня
нервом пастушьей свирели;
убийство желания –
равносильно его исполнению.

II
Меня пороли ветвью истины,
обвешанной листвой интерпретаций,
мне заливали раскаленный воск
грамматик и стилистик в глотку,
мне выжигали прутьями азы на коже;
но шрамы были – лишь мои.

III
Сухие яблони –
сады моего детства –
дороже, лишь смерть –
кобальтовый туман с парящих в вечности гор.

IV
Солнце капает
своим холодным...

Мы расстаемся. Всё так резко…
Мы рвем друг другу имена.
И между нами – Rupes Recta –
Прямая Лунная Стена.


И вниз летят обломки душ…
Остатки встреч, осколки дружб…
И свадебный кортеж кривой
тебя увозит, как конвой…


Я не погиб. Хоть был погибшим.
Затоптанным был под салют.
Теперь: не я иду по крышам.
Теперь: они – по мне идут…


И в жутком крике сатаны
на юго-западе Луны
на Терракотовой стене –
ты гвоздь в ладонь вбиваешь мне…



+



Мне одиночество...

Я люблю лица печальные.
На них – печать Святого Духа,
источающего свет и доброту.
Печаль – знак душевной неуспокоенности,
заботы о судьбах людских и о будущем мира нашего неприкаянного.
Печаль – оборотная сторона одухотворённости.

Я люблю лица сосредоточенные,
жадно впитывающие каждую чёрточку моего лица.

Я не люблю маски!
Даже если они сделаны из самого дорогого дерева.
Ведь это дерево мертво,
а я люблю только живые деревья.
Так, чтобы можно было прикоснуться лбом
к пахнущей...

Пробегу по земле надышавшись ветрами,
И на теле оставлю осколки соленой воды.
Солнце светит в лицо - говоря только правду
О добре, о любви, об ушедшем и будущем дне…

Родниковая влага питает мне душное тело.
Зелень - радует глаз новизною цветного одра.
У костра посижу и послушаю сказки завета,
До рассвета свободна и пламенна будет душа.

По утру, встречу зорьку на небе вселенной,
И умывшись росою, продолжу свой бег по воде,
Жизнь-река пронесет меня через столетие,
Чтобы снова...

Прекрасная осень - мечты вдохновенье,
С деревьев сняла разноцветный наряд,
Чтоб нам показать стремление века,
И к солнцу, как ветви, сердца направлять.

Душа наполняется яркой истомой,
Всю землю укрыл разноцветный ковер.
Природа застыла, мечты твоей просит,
Чтоб сны ее стали рожденьем ее.

Пленяют твой разум прогулки по лесу,
И мысли вчерашние, будто в дыму.
Мечтаешь о будущем светлой планеты,
Мечтаешь о тьме, что растаяла вдруг.

Покинули сердце тревога, унылость…
Всё просит...

Смотрю на любовь,
и в поисках новых форм –
прихожу к прописным истинам.
Смотрю на белую розу зимы,
вслушиваюсь в декабрьский стон,
а под снегом – сгнившие листья
шевелятся плотью летнего солнца
(это прошлое для будущего,
кричащее в настоящее)
Лезвие острое
перерезает сосуды и сухожилия
повседневного трупа –
остается, лишь говорящее
на языке любви,
заплетенной в корзины снега на кронах,
рассеянной марками
на почтовых открытках колотых льдин.
Не говори,
только слушай, все это...

Легка, как пёрышко душа,
И облаком пушистым
Спустилась к морю не спеша
К солёным волнам жизни.

Коснулась ласково прибой,
Сдувая с гребня пену.
И вышла нА берег босой,
Вновь обретая тело

Желаний счастья и любви,
Но истиной иною--
Снимая с мели корабли
Сознания игрою.

И нежным шёпотом ночи,
Росой на ранней зорьке
Пекла желанья калачи
Для будущей помолвки

Помолвки Света и Земли,
Сжимая расстояния,
До точки солнечной пыли,
До вдоха обоняния.

Чайник кипит, вода булькает громко,
Пар из под крышки со свистом идёт.
А за окном возле дома в сторонке,
Бомж грязный водку из горлышка пьёт.

Стены исписаны в грязном подьезде,
Нет света, лампочек нет ни одной.
Дом на окраине, в город на вьезде,
Люд в нём обычный живёт — заводской.

Люд тот работает тяжко по будням,
А в выходные и в праздники пьёт.
Это мир бедных и трудно в нём людям,
Мир этот шумно и быстро живёт.

В мире святые есть в том и подонки,
В нём есть бомжи, что...