Брошеная

Лунная горошина прямо в луг не скошенный
Закатилась, спряталась, в зазеркальи рос.
Как мой мир непрошено, волей Бога брошенный,
Кружится под вечностью в миллиардах звёзд.
Облака, как паруса, алым цветом красятся,
Заливает их заря, и блаженна боль
От предчувствий, в небесах, вдруг, корабль появится,
Ждёт его прелестная девочка Ассоль.

Раздавлен мозг весом воздуха
сломаны ноги под тяжестью туловища
гдето я видел руку помощи
Уже исчезла, спугнул ее стонами
Надо двигаться,отдолятся от звуков,
что проникают внутрь, резонируя с сердцемъ
это крики тех глоток умерших,
клеймящих имя мое словом проклЯтым!!!


Сделойте паузу,дайте увидеть мне
ту жизнь которой прожить я должен был
с экрана на меня уставились образы
пустыми глазницами на слощавых мордочках!
Не видел людей уже 1000 месяцев,
они бездумно в свои страхи...

Не зацветет цветок в пустыне,
В долине брошенных сердец,
Не осквернит никто святыню,
Никто не скажет богу «нет!»
Но ты сказал: «Пора прощаться»,
Еще сказал: «Не по пути!»
Моя мечта не разрыдаться,
А ты добавил: «Нет любви!»
Мне очень жаль, такое мнение,
Не говорит мне не о чем,
А вот сейчас, в это мгновение,
Мы с тобой стоим вдвоем:
Ты думаешь: какой дебил я!
Я думаю: Но как, за что???
И почему сейчас ты обнял,
И почему в душе не тяжело?
Щеки коснулася щека,
С моей щеки течет...

Окинь владения тоскливым взглядом:
На башнях бьют колокола
В награду спинам, ищущим прохлады
Лишь арбалетная стрела

Над этой замкнутой долиной
Ты птицей пролетишь не раз
Покуда день дремотный, длинный
Не растревожит трубный глас

Здесь будет сталь о сталь тупиться
Меж облаками и травой
Победный крик, что слышит птица
В тоскливый переходит вой

И долго выжженной равниной
Я буду гнать своих коней –
Ведь пустота, что смотрит в спину
От неподвижности сильней

Заговорён от...

О, бесконечно терпеливый!
О, избегаемо-гонимый!
О, поносимый и хулимый,
О, нами брошенный Отец!
Перед Тобою на колени
С душевной болью опускаюсь...
Молюсь? прошу? взываю? каюсь?
Не знаю. В сердца глубине
Томит, неволит, гложет, ноет
Тоска, бессилие, печаль...
Я думал я чего-то стою,
Я думал Храм Тебе построю...
Я лгал. Прости. Мне очень жаль.
Мне жаль, что в ломанной монете
Побольше пользы, чем во мне,
Что для истерзанной планеты
В Тобою дарованном дне
Мгновенья, слова, мысли...

Затолкали в холодную яму
И уходят с ломом в перевес.
Я казался им слишком упрямым –
Ошалевший от ладана бес.

Мне считать ледяные мгновенья.
Мне искать оборвавшийся крест.
Мне сочиться сквозь древние стены –
Выть с тоски всё равно надоест.

Через сердце моё пронесётся
С пьяной удалью брошенный нож
Но смеющийся вдруг захлебнётся,
Протрезвеет и бросится в ночь.

Для чего эта странная слава?
Я проснусь, я ещё не готов…
Чья-то тень появляется справа,
Слева – тёмное пламя костров...

Игры с огнём негаданное счастье
Чем ближе, тем сильнее опаляет
И душу рвёт осколками на части
И открывая бездны, изумляет

Как брошенный в окно листок бумажный
Перевернётся, к Солнцу обращаясь
Твой тёмный мир, теперь уже не важный
И вспыхнет страх, в рассвете растворяясь

В обрывках чёрно-белой партитуры
Гуляет сон о музыке грядущей
Не называй себя крылатой дурой,
Ложись на ветер, в облака зовущий!

Шепчу опять про «Клён опавший»…
Хандра напала, словно волк.
Вязалась жизнь моя меланжем
Остался маленький клубок!

В душе своей, копаясь вновь,
Нашел запыленный ларец,
С тавром оплавленным «Любовь»
Срываю крышку, как венец.

Посыпался блестящий дождь!
Хватаю, что осталось сверху.
Боюсь смотреть, колотит дрожь,
Как воробья в мороз, под стрЕхой.

Жемчужина - молочный боб.
Но, к сожалению не вечен,
Как моя первая любовь,
К другому – в платье подвенечном.

Рубины девственно чисты...

Благодарю Вас, милый друг,
За эти месяцы волнений!
Как много они дали мне,
От чувства до стихотворений!

Таких страстей не знала я
Ни год, ни пять, а много боле…
Спокойно слишком я жила,
Как птица синяя на воле!

И вдруг попала я в силки,…
Случайно брошенные Вами,
В них с наслажденьем билась я,
Да это видели Вы сами!

Вы сами, в Ваши же силки,
Меня нечаянно толкнули.…
А я писала Вам стихи,
Они летели будто пули.…

И ранили они меня.…
Не Вас, себя я убивала!…
Была где правда...

Тушь и тени… Помада…
Пудры тоненький слой…
Хватит. Что ещё надо
Для Богини такой?

С сапфирами надела серьги,
Платью подобранные в тон,
И на часы взглянула мельком:
Уже пора бы… Где же Он?

Квартира чистотой сверкала;
Напитки на столе, еда…
А за окном уже смеркалось
И первая взошла звезда.

...Как Оленька была прекрасна! –
На Ней сапфиры, серебро;
Платье из тонкого атласа
Второю кожей облекло.

Плеч бархатистость, нежность шеи…
И можно с точностью сказать:
В тот вечер...