Броня

Стели себе, мой друг, соломку
Сегодня, завтра и вчера,
Зачем тебе головоломка –
Плоды греховного труда?
Ну, удержи от взятки руку,
На горе брата не радей,
Ну, будь же правежным ты слухом,
Услышь, сочувствуй, пожалей…
Ну, будь же праведным ты взглядом,
Увидь другой души тоску,
Ну, будь же праведным зарплатой –
Грехом не умножай суму.
Бог дал тебе твою возможность,
Дал труд, дал путь, взрастил тебя,
Дал окружение, надежность,
Дал ум, дал разум, дал Себя,
Вошел в сознанье, руки...

Не с философией пришла,
Ни с тем, что можно обесценивать,
Что можно брать или не брать,
Но с тем, во что пора уверовать.
Здесь мнений не возможен ряд,
Здесь не возможны измышления,
Пристрастных критиков парад
Здесь пищу не найдет сомнениям.
Нельзя здесь истину кромсать,
Ни вычленять, не преумножить,
Здесь свято нужно только брать
И мысль застывшую тревожить.
Здесь нет повторов и длиннот,
Здесь нет банальных рассуждений,
Здесь – Истина, и здесь – Сам Бог
Вошел в трясину всех...

О, сколько же печали на душе
И в мир земной не выплескать уж счастье,
Приходится взирать среди ненастья
Издалека… из глубины… во вне…
Чем праздники пышней – тем тяжелей,
Куда убрать сей пласт, в груди, как камень…
И боль чужая жжет… нещадный пламень…
Не получается улыбка… хоть убей…
Уже давно не просится слеза,
Она устала биться о глазницы,
Слезинки как наколоты на спицы
И ждут, когда расслабятся глаза…
Дух запретил в печали сокрушаться,
Он знает все. Его не удивить…
И все же. Видя...

Ну, поплачь,
обрыдайся в жилетку!
Мир жестокий и лживо нелепый.
Знал - упрятал Господь свою суть
милосердием в женскую грудь.
Но упёрлась наивная грусть,
как в броню,
в силиконовый бюст…

Любимый, Александр Сергеич!
Я знаю, Вы уже в пути.
Но я хотел -
предостеречь Вас…
Отговорить Вас – к нам идти!…


Здесь горькие дожди дождятся…
Здесь тонет средь дерьма весло…

Но Вы намерены – рождаться.
И это полное верзо.


Не приведи Господь
Вам снова
через сто лет шагнуть домой!…
Из Вашего тридцать седьмого:
в чудовищный 37-й…


Он, этот год – поныне длится
крещеных семьдесят пять лет…

Поверьте: плаха – не пылится.
Там свежий срез…
Там алый след…


Mon cher...

Когда так больно,что уже не страшно-
Когда не отличаешь дня от ночи
Становится тоскливо и ...ужасно
Когда в себе обиду точишь...
Забыто всё,как буд-то и не жили -
Как буд-то не было того,что было
Как буд-то утеряли и забыли
То,что когда-то было дорого и мило.
Съедает грусть,царапает обида
Грызет гордыня,и скребутся сны...
Когда нибудь,отляжет...Будет видно -
Но где тогда окажемся же мы?
Развилка - не всегда конец пути,
Иные тропы?Может и во благо...
Скажи, а стоит ли вообще идти...

Я закрыла двери
И пошла вперед -
Беждорожье, камни,
Лужи,грязь и лёд.
Мне маяк не светит,
Не горит звезда,
Пыли горькой пепел
Соли злой слеза...
Обнимусь с ветрами
На краю Земли,
Распрощаюсь с снами
Отущу мечты...
Нитка горизонта
Крик летящей стаи
Я боец вне фронта
Из брони и стали,
Что внутри - неважно,
Под семью замками ,
Главное - не страшно,
А меня пугали...
Пол пути пройдя
Сяду,разревусь,
Только уходя
Знала - не вернусь.
Сто дорог осилю
В темноте наощупь,
Знаю...

То ли витязь не слишком грозный,
То ли шкура совсем не тигра,
Только сетовать слишком поздно,
Если к повести дан эпиграф.

Строчки-лошади ржут, но тянут:
«Не пеняй на людей и звёзды,
Время жизни – двуликий Янус,
Пей, герой, сколько сможешь, воздух».

То ли стрелы не больно ранят,
То ли рыцарь в броню закован,
Только праздновать слишком рано –
На запятках кареты – Слово.

А в упряжке три новых строчки:
«Тот, кто жил, пусть спасибо скажет,
Текста вязь – это выход в...

Он был жалок, убог, печален.

Часто кашлял и шмыгал носом.

"Дурачок" — ему вслед шептали

Все подряд, и глядели косо.

Делал вид, что не обижался,

Был приветлив, учтив, радушен.

Притворялся, и улыбался,

Пропуская смешки сквозь уши.

"Смейтесь! — мыслил. — Смотрите сверху!

Я вас выше! Уж я-то знаю!

Ваш удел — мерить вашей меркой!

И за это я вас прощаю!"

Он бродил, незаметной мышкой,

В переулках, где меньше шума,

Спрятан в серенькое пальтишко,

Весь утоплен...

Говорят, эта сука приходит нежданно-негаданно.
Её не зовут. Не хотят. Боятся. Да смачно бронят.
При задатке - бегут.
Как собака бесхвостая с опаской бреша назад.
Упрямо войдёт эта тварь в твою блудную жизнь.
Что будем делать, родная?
С годами мне опостылет глаз твоих синь.
Мне б по бабам ещё помотаться.
По тем, что дадут мужику без гроша.
Они будут выть,
От наслаждения заикаться.
Вот такая она - хулигана мечта.
Не перестану гулять,
Да без устали пить, захлебаясь.
Очнись! Ты...