Бренное тело

Всё у «янки» в шоколаде,
И в Европе всё – тип-топ,
Все вокруг у них удобства –
Исключительно для *оп!

Погружён в потёмки Запад,
А у нас светло, как днём!
Потому как мы, ребяты...
Безалаберно живём. :)))

Господь сказал мне:
« Тело- Храм души».
Никто и никому не разрешил
Сорить, прошу простить,
в своем же храме.
Так кто же Вам сказал,
что каждый вправе
Собственноручно рушить
Божий храм?
Не потому ли миллионы драм
Нам преподносит
собственное тело?
Конечно, потому, что то и дело
Себя мы наполняем ерундой,
Наркотиками, грязною водой,
Всеядным алкоголем, никотином,
И потому Господь на гильотину
Ведет того, кто разрушает Храм…
Скажите мне,
ну разве Он не прав???
ОЛЕГ ГАВРИЛЮК

Даже если, ослабну я телом,
Даже если, идти не смогу,
Я дойду, по натянутым нервам,
И не дам, повод к счастью врагу.

Даже если, меня будут против,
Все кто рядом — враги и друзья.
Я не дам, управлять мною злости,
Не признаю, её Закон я.

Даже там, где темно и нет света,
На душе моей, будет светло.
Знаю я, что всегда в мире где-то,
Солнца свет, дарит людям тепло.

Даже в самом, в глубоком ущелье,
Не забуду я, пики вершин.
Не забуду, смеяться уменье,
Не сломать, настоящих мужчин...

Душа романтики желала,
А тело, сытости с теплом.
Но мысль, обоим им мешала,
Изъяны видя, в том и в том.

Посмотрит горе исподлобья,
Душевной радости вослед.
И словно камень плит надгробья,
Над ней предчувствие злых бед.

Без соли будет пища пресной,
Пересолённая — горчить.
Печальней самой грустной песни,
Жизнь и без горя может быть.

Когда путь жизни лёг вдоль края,
Бездонной ямы нищеты.
Когда вокруг земля чужая,
Нет места в сердце для мечты.

Душа романтики желала,
А тело...

Все кричат о своём,
Накипевшем, больном.
Сдвинет всё болью ран,
На второй, задний план.

Когда рвёт боль сердцА,
Мы молитвой Творца,
Просим в нас помочь им,
Клянясь духом святым.

Болью бОльшей живём,
Забывая при том,
Что и малой бедой,
Может сбить мир Земной.

Ближе тело своё,
И его бытиё.
Ведь его воз забот,
Это тело везёт.

И так было всегда,
Всем, своя боль — беда.
И кричит всяк о том,
Что в нём боли огнём...
Марковцев Ю.

Загнано тело,
Сил не осталось.
Из души квело,
Смотрит в ум вялость.

Мысли мыслишками,
Мелкими стали.
Видеть не слишком я,
Начал детали.

Стал не пугливым,
Но осторожным.
Стал лишь по силам,
Риск звать возможным.

Рад бы быть прежним,
Но мир не тот.
И во мне реже,
Сердце в нём бьёт.

Сил не осталось,
Время их съело.
В мыслях усталость,
Загнано тело...
Марковцев Ю.

Снег-снежок, метелица,
Ветер-ветерок.
Не мычит, не телится,
Миленький дружок.

Ходит-бродит рядом,
И молчит опять.
Раздевает взглядом,
Нет, чтобы обнять.

Дева вся в томлении,
Он же идиот,
Потный от стеснения,
Глупости несёт.

Надо ж, уродится,
Вот таким глупцом,
Робким как девица,
Мямлей-бугаём.

Буря — метель стелется,
Во поле снежок.
Не мычит, не телится,
Миленький дружок.
Марковцев Ю.

Где мне место на празднике этом?
Может где то во мхах пушистых.
Может быть под еловыми лапами
Или листьях опавших душистых?

Где мне место и праздник ли это,
Если тело леса раздето?
Может это ко сну отхождение
Или вновь опять заблуждение?

Пусть всё будет по правилам Божьим
Пусть всё празднует праздники света.
Где ж мне место? душа вопрошает,
Когда тело леса раздето.

Заболит опять спина,
Вслед за ней болит колено.
Боли тела жизнь полна,
Колет ею в висок вена.

Болью нас предупреждают,
О проблемах в них тела.
Она иглы в них вонзает,
Или пилит как пила.

Всё в чём мы не знаем меры,
Часто может болью стать.
Если нет в уме к ней веры,
Она может жизнь забрать.

Много в жизни удовольствий,
Но за всё предъявят счёт.
И погрязшему в обжорстве,
Лишний вес болезни шлёт.

Но во всём есть смысл и боли,
Не напрасно жизнь полна.
Ведь когда боль...

Наколками истыканное тело,
Убогое пристанище души.
Которая, как видно, не сумела,
К свободе это тело дотащить.

И вот, городит изгородь рисунков,
Возвысится желая над толпой.
В итоге превращает свою шкурку
В холст расписной, а к старости кривой.

Себя желая выказать дороже,
Он алчностью на этом очумлён.
Не благо тем неся, а горе коже,
Тавром, как скот, теперь вот, заклеймён.