Брат

Все спорят о жизни, о вечной душе
Все ищут всему объяснений,
И думают только, что жизнь на Земле
Случайность небесных творений.

Творение пыли, молекул, воды
Энергии, силы озона –
Однако не в этом строенье Земли
Она нам еще не знакома.

Мы знаем природу и недра её
И знаем нам кажется много,
И верим, что знания, силы свои
Дает нам не Бог, а природа.

Но всё-таки, знания все объяснить
Не может никто кроме Бога,
И сколько бы тайн мы старались открыть –
Не можем. Скрывает Природа...

Когда в апреле чёрный склон,
Вновь красным выкрашен закатом,
Тогда и колокольный звон
По сердцу, вдруг, пройдёт набатом.
И тело окунётся в стынь,
Как в том году, тем днём проклятым,
И на губах пыль да полынь,
Всё та же горечь, как когда-то…

Тогда весенним ясным днём
Ничто не предвещало горя,
Светило солнце и кругом –
Всё в свежей зелени уборе.
Но что-то было в той весне,
В её уж слишком ясном взоре,
И в той прозрачности небес,
И в том неведанном напоре...

Я упиваюсь твоим ядом
Моя удушливая тварь!
Ты сверлишь душу своим взглядом,
Клубится въедливая гарь.

И в этой гари, как в угаре
Сплетенье наших скользких тел,
Ведь каждой твари, так по паре,
Беру я в руку белый мел -

Рисую круг - меж тем и этим.
Мой мир жестокий, вот он - здесь,
Паук, мой брат - раскинул сети,
А в центре - голод, яд и месть!

Я встречаю этот день с любовью в сердце!
Словно Солнышко во мне она взошла.
Распахнула в будний сумрак окна-дверцы,
Ослеплённая за тень сокрылась мгла.
Я люблю тебя, мой брат честолюбивый!
Вдохновляешь ты меня сильней светить,
И тебя люблю, со-братец нерадивый,
Ты как буй укажешь там, где обходить,
Я люблю тебя, богач, себя обрёк ты,
На лишения, презревши бедноту,
Я люблю тебя, бедняк, суровый рок ты
Покорив, приблизишь вечности черту.
Я люблю тебя, и молодость, и...

Опять она, осенняя пора
Сестра обиды и утраты
Одета в золотые латы
Меланхолична и грустна.

И дождик серебристый брат родной,
И месяц, скрытый мягкой пеленой,
И солнце, спрятанное в облаках,
И в воздухе витает страх.

Вокруг все серо и тоскливо
И, кажется, совсем невозвратима
Счастливых дней пленительная даль
И крикнуть я хочу: «Не ускользай!»

Но ничего не будет, так как прежде
И молча, я сижу в надежде
Я буду долго тебя ждать,
Что б снова руку твою взять.

Но все как раньше...

Помню - корона та,
Что примерял паж
Вечер - внутри пустота
А в голове - блажь
Только засну - ты,
Только проснусь -ГДЕ?
Даже в жару - стыть
И полыхать - в воде
Вроде прошел - век
А по часам - миг
Я за тобой - в бег
В сердце застыл - крик.
Мама твердит - жить
Брат говорит - бред
Как мне к тебе плыть?
Если тебя нет.....

Дуб корёжит буйный ураган –
«Замочу, – кричит он. – Измусолю».
Дуб, листву роняя на курган,
Матом кроет злую семядолю.

– Чтоб тебя скрутило, тля, в дугу!
Чтоб тебе судьба была судьбиной!
Чем же я теперь, подлец, cмогу
Пошептаться с тонкою рябиной?

Мрак... – осинку сутки напролет
Гложет короедов мерзких стая,
И стоит бедняжка – слезы льет,
На ветру холодном замерзая.

– Что за жизнь? Тоска... А где просвет?
Где просвет – скажи, судьба-паскуда!
Горечь горькая горчит – в ответ...

Тоской распят, вжимаюсь в крест,
чтоб поджелиться только болью:
война была и был арест,
но я своей доволен ролью.
Доволен тем,то не был свят
и что грешил порой без меры,
и что с дистанции не снят
и что дан шанс коснуться веры.
И что пока еще дышу
с душою в латках, но при теле
и как могу еще спешу
любовь познать на самом деле.
И совесть бьет еще в набат-
не царствует во мне Иуда,
и я еще сомненью брат-
судьбой дается снова ссуда:
понять смирение Христа
и в том искать истоки...

Трясу в свинье-копилке медяки -
На велик собирал их двухколёсный.
Потрачу деньги все на пустяки -
Купить велосипед поклялся крёстный.

Иметь давно мечтаю я фонарь,
Китайский, как у Игоря – соседа,
Перекидной настольный календарь,
Приёмник, мячик теннисный и кеды.
Вдобавок, - детский фотоаппарат,
С названием красивым очень - «Смена».
Тогда Сергей - двоюродный мой брат,
От зависти бы лопнул непременно.

В копилке гулко звякает монета -
Полтинник, наконец-то повезло...

Ушла. И некого винить…
А пепел ее тонкой сигареты
Как прах любви. Его похоронить
Желания и силы нету.
***
Ты облачишься в серый балахон
И тихо будешь ждать центуриона.
Придет он, а меня свезет Харон
В Аид под ваши сладостные стоны.
Уж лучше смерть, чем видеть мне
Тебя в объятиях другого.
Я подготовлен к ней вполне.
Пусть прогневить могу я Бога,
Но драхму приберег, а не псалтырь
В последний путь вне всяких правил,
Чтобы угрюмый поводырь
Меня нарочно не оставил
На этих берегах...