Божья тварь

Не знаешь, что кроется в глубинах темных :
возможно,полны они тварей огромных
Другая вселенная под водами тонными

Как тихо, как безмолвно небо,
Там слышно Божие дыханье.
Там ни один из смертных не был
В исходной точке мирозданья.

Но я откроюсь и открою
Единое, что без названья,
Я стану звездною тропою,
Я слышу Божие дыханье.

Со мной теперь Земля живая,
Со мной космическая тайна.
Их новым светом омывая,
Я слышу Божие дыханье.

И не сгорит моя купина,
И нет границ миропознанью.
И я везде, везде незримо.
Я слышу Божие дыханье.

Знаешь, родная... Птицы летают,
плавают рыбы, рыщет зверьё -
твари... И люди сбиваются в стаи...
Нет - не по бабам, не в бане, не пьем...

Знаешь - работа... Его и валяем -
рубель и рубель - получится два!
Нет, не в упрёк уголёк, дорогая...
Нет, не по бабам... Но рюмочку - да!

Скоро... и поезд то с места не стронешь...
Нет, не вагоном... Парилку закрой!
Ой! Не по бабам... Никто там не стонет...
Распровожаюсь - и сразу домой!

Грязь-коновязь... На часах? Полшестого -
видно...

любви изгоняю зверя
съедающего изнутри
повторяя
не верю
шепотом или в крик
днем
а чаще ночью
но это цепкая тварь

имя твое – прочерк
сердце мое – гарь
пламя его лижет
любви отравой горячей
я тебя ненавижу
ведь мне не выжить иначе
ни без тебя
ни с тобою
с тобою не выжить точно

ты убиваешь любовью
запросто
между прочим

Терпел шваль, не из-за смирения, греха не
таил, работал сколько мог и имел сил, был
странен, угодлив, из расчёта, выбирал квоты
отпущенного, не жалел времени упущенного
творил, любил тварей и им был мил, собирал
грибы, сушил, гнал самогон, из увиденного,
из своих снов, позволял и запрещал, чего не
знал сам, одним словом жил тут и там, как
все мы, сжигал себя, надеясь, ждал возрожде-
ния, требуя простоты и смирения.

Читаю миф об отречении от престола
Царя Всея Руси и мученика Николая,
А отречения то не было, «состряпанная»
«Утка», предательство, дезинформация!

А Николай то не отрекался от России,
Те отреклись, кто пожелали власти,
Да обманулись, Россия не Франция!
Где короля убили и успокоились, Россия

Она и молот, и наковальня, а революция
Поглотит тех её, кто возжелал, и уберутся
За границу, рассеются по свету! Страдания
Народа обманутого, убийство Григория

Распутина, от...

Сегодня, ночь-полночь, брожу по околотку.
Тудой-сюдой в хмелю снуют шалавы,
Бомжи облюбовали остановки.
В ночную я и трезвый, здравый.

Анод в зубах, в руке держу отвёртку,
Когтями в столб (что ворон старый).
Савелий - вдрызг, сам обречён чинить проводку,
Про водку дует в уши бес лукавый.

Да, грешен я - мне часто сушит глотку
И знают все пьянчуги в Балаклаве,
Что я готов последнюю трещётку
За выпивку отдать, проспать в канаве.

Рассвет. Уж занялась зарей дубрава
С окна общаги...

Сорок восьмая ко мне пришла осень,
Буйными красками радует лес.
И кажется важным - кто там меня спросит,
Господь ли приветит, иль выберет бес.
Я муторно жил и гордится не вправе,
Не рыба не мясо - я тлел, не горел.
Я молча смотрел, когда властные твари,
Терзая страну - наш решали удел.
Мне бы в голос кричать,
Мне бы демонов метить,
Кто такие они, должен каждый был знать.
Перед нашим судом ведь они не ответят,
Перед богом и совестью – мне отвечать

Низкие скрежащие звуки
Доводят до безумия стёкла –
И они бьются… А где-то этажом ниже
Умирает очередная падаль
От переизбытка крови –
Изрыгает её на пол
И снова жадно лакает
В предсмертных истомах…
Они нас часто посещают
В этом доме…

И я… уже целую вечность
Остался один на один с собой
В кольце пламени…
Уставший… от постоянных уколов…
Чёрный Скорпион…
Безжалостная тварь с холодным взглядом,
Не выражающим ничего…

– Серёжа… зачем?..
Мы же любили друг друга.
–Я… я не хотел...

Пытаются, труп коммунизма оживить,
Тоталитарный, красный строй облагородить
И жертв репрессий память осквернить,
Кровь революции и преступленья оправдать.

Зачем же надо Сталинградом вновь
Назвать Царицын, ныне Волгоград!
Советский Союз распался, кому-то вновь
Хочется Россию до основания разрушить, град,

Этот предал Сталин, населению не разрешил
Покинуть город, часть населения, «каких-то»
Тысяч сто в Германию враг вывезет, лишил
Оставшихся, голод, бомбёжки жизни...