Божье создание

Бог наделяет гением не гения,
А ты глядишь ему буквально в рот,
Ну, что еще, творящий то творение,
Тот избранный народу изречет…
Умы внимать готовы без сомнения
Великому творящему уму,
Готовы предъявить свое смирение,
Наполнить мудростью еще одной суму…
Готовы вторить, размножать, ссылаться,
Готовы толковать, вгрызаться в суть,
Готовы восхищаться, разбиваться
И видеть в этом праведность и путь.
Но гении устроены печальнейше,
Младенцы в мудрости и в мнении – глупцы,
Что изрекут...

Только сильный скажет: я из многих,
Только сильный скажет: я, как все,
И увидит все Земли дороги,
Как единый путь от Бога – всем.
Нет здесь умных, глупых и богатых,
Нет здесь гениев, как нет и простаков,
Здесь лишь роли, что на время взяты,
От святых деяний до грехов.
Только сильный видит Божью Меру,
В коей нет престола никому,
И играет роль уже чрез Веру,
И приемлет всякую Судьбу.
Он себя не ставит выше, ниже,
Он плоды не сеет и не жнет,
Он как все, но мыслью к Богу ближе,
И как...

Как тихо, как безмолвно небо,
Там слышно Божие дыханье.
Там ни один из смертных не был
В исходной точке мирозданья.

Но я откроюсь и открою
Единое, что без названья,
Я стану звездною тропою,
Я слышу Божие дыханье.

Со мной теперь Земля живая,
Со мной космическая тайна.
Их новым светом омывая,
Я слышу Божие дыханье.

И не сгорит моя купина,
И нет границ миропознанью.
И я везде, везде незримо.
Я слышу Божие дыханье.

Он дышал не спеша,
и душа разливала портвейн по стаканам –
Божья тварь, Божий дар, стыд и срам.
Его ночь – сад камней, чёрный свод меж бровей,
меж камней – ручеёк горизонта.
Он смотрел в этот мир сквозь свинец чьих-то глаз,
раскалённых, как майское солнце.
И холодной струёй, как струной,
бился ключ его сердца,
пока не сгорел листопадом нежных аллей.
В свете – тьма, в тьме – рассвет, и далёкий привет
одинокого эха над горным гранитом;
там покоится сон, тишина, только он
всё блуждает...

Луна бесстрастна. Темен небосвод.
И я одна. И далека дорога.
Пусть твердость воли умный обретет.
Пусть грубый подобреет хоть немного.
А для себя всю жизнь прошу огня –
О боже, сделай любящей меня!

Мне жизнь дала колючки и цветы,
Зла и добра открыты мне приметы.
Для счастья и для радости пусты
И самой редкой роскоши предметы.
О боже, сделай любящей меня!

Я не боюсь завистливых людей.
Что даст судьба – сама возьмет мгновенно.
Не дай мне одиночество в удел –
Я ль одиночеству не...

Этот месяц — медом измазан…
Жарким шепотом… в узел витым…

И луна… растеряла фазы…
И пророк… перестал
быть святым…


И не нужно: ни дружб, ни доверий…
Мы с любовью. В раю и в аду…

Крик и скрежет!.. на судоверфи…
И в мазуте причал. И в меду.


Ну, за что мне?!.. в губы удача…
И под пальцы... упругий восторг…

Звезды — низко о нас судачат:
прямо в форточке…
десять… нет! сто…


Мы давно обменялись кожей…
Кач древнейший… нас выгнул дугой…

Боже…
Боже…
Боже…
О, Боже...

ЯКОВ ЕСЕПКИН

ЛИТИИ В ОДЕОНЕ

I-XX

I

Восстенаем, Господь, в слоте черных иглиц,
А сидят за Тобой фарисеи одесно,
Не узрят ангелки наших траченых лиц,
Звоновые Твои не живятся чудесно.

Ах, высоко лились золотыя псалмы,
Искрашали трухой нищету дарований,
Только сохнут и днесь на хоругвях гурмы
Василечки от сих иродных пирований.

Вижди, Господи, нас, буде слава Твоя
Не превянет-горит, осеняя церкови,
Гордовые певцы умножали ея,
Горла их пропеклись чернозмейками крови.

II...

Кто тайну блюдут Откровения,
Те ведают: в толпах людских
Рождается стих из сплетения
Безчисленных связей земных.

Никто из поэтов прославленных
Не избран случайно и зря.
Из тысяч сердец окровавленных
ОДНА возгорает заря.

Заря вдохновения Божия,
Восход превосходнейших строк,
Сложённых у Бога подножия,
Которых достоин пророк.

Но КТО ОН? Давно ли скончавшийся
Средь мук, в мира подлого зле,
Иль с Истиной Божьей венчавшийся
Досель предстоит на земле?

Не надо гадать...

Почему воюют люди,
Для чего друг друга бьют?
Видно, просто богатеи
Злобно шкуры с них дерут!

Демократы, расскажите,
Как либералы и жульё
Призывая нас к свободе,
Всё присвоили добро!

Как прекрасно они пели,
Что наступит рай земной,
Если мы достигнем цели,
Войдя в капитализма строй!

Объясняли, рассуждали
Про убогие дела
И тихонько воровали,
Чтобы стать, как господа!

Всё молитвы нам читали,
Убеждали, как нам жить,
Поясняли, говорили,
Чтоб нам с западом дружить!

Всё нам...

Недаром он звался Пророком.
Когда снизошла Благодать,
велел он писцу волю Бога
чернильным пером передать,
вложить Божье слово в пергамент
путём написания строк.
Но царь, что страной его правил,
пергамент исписанный сжёг.

Рискнёт Божью волю нарушить,
имея хоть каплю ума,
лишь тот, чью остывшую душу
морозом сковала зима.

Тот царь был слегка малодушен,
и он не готов был узнать,
что скоро придёт и разрушит
страну Вавилонская рать.
В земле Иудейской, к тому же,
в то время зима...