Большой куш

Мы все рождаемся, чтобы однажды умереть.
Так что теперь об этом плакать и себя жалеть?
Не кушай блинчик! Он – живой!
Не мажь вареньем! Ягодка весной
Жила красавицей на грядке!
Эй, постой!
Ведь было масло – молока рекой
И жило весело!
Зачем им умирать?
И солнца луч, тебя коснувшись теплотой,
Умрёт! Так не лови его, друг мой!

Тринадцатый! Тебя с любовью я пекла –
Не обделила красотой и не сожгла.
В тебе души моей кусочек и огня,
И вкуса жизни! Не занудствуй, дорогой!
Пойми...

Надеялись на это, что общипанная курица, начнёт
нести золотые яйца, жаждали оправдания, своей
сверхценной идеи, на шее, на рее, бантом, верёв-
кой, верой, вера, где ты, василий ходил и кричал
по дому, по двору, я сейчас умру, пугал её, вызы-
вал жалость, слёзы, усталость, текли по его лицу,
телу, между делом, читал смс, от любови, и наде-
жды, не мог выбрать, как и прежде, софья в сто-
роне стаяла, была умна, головой качала, нёс бред,
что на обед, хотел кушать, интересовался, любил...

Под толстым слоем чёрной пыли забытья,
Среди косматых прядей старой паутины,
Впервые открываю для себя
Из прошлого житейские картины.

* * *
Отцы с детьми бывают часто не в ладу,
Я вам в пример семью Великих приведу:
Гласит легенда, что отец седой Байкал,
Дочь, Ангару, свою за волосы таскал.

Она на выданье, к ней сватаются ханы,
Все добродетель ищут в ней или изъяны,
Красотка, наша, закусила удила,
Такой упрямой её мама родила.

Головкой крутит, вертит попкой – видят гости
Им...

Яков Есепкин

Канцоны Урании

Зане зеленый лист -- древесный Лир,
Смерть и его украсит багряницей,
И не представишь ты, сколь наг и сир
Смарагдовый шатер пред мглой столицей.

Давай вернемся в сад, где тамариск
Горит, где клюв над вишней золотою
Клонится, яко мрачный обелиск,
Над тучною гниющей красотою.

Давно во пламенеющей желчи
Он суремы кровавые лелеял,
Отрокам виноградные ключи
Берег и небоцарствиями веял.

Смертельное убитых ли манит,
А жертвенники залиты огонем,
Со...

То зима, то лето.
Циклами живём.
Ниточку сюжета
Первозданно ткём.

Отчего скажите?
Оттого, что мы
Всё ж живые люди--
Ключики струны.

Гусли, балалайки
В воздухе парят,
Саксофон с Ямайки,
Бубен зов - играть!.

Вёсенные поры
Для того и в цвет,
Чтобы душ раздолье
Выткало сюжет.

Для расцвета жизни
Выбором пути.
Не жевали мюсли,
Кушали плоды.

Успевайте, люди
Выветрить чело,
Чтобы счастье буден
Вами расцвело!

Ну же, поднимайтесь
Из духовных снов.
Миру удивляйтесь...

Разводил муть, тягомотину, устал наверно, ни ритма, ни
череды действий, жижи разлив, а что думал ты прилив,
откровений череда, нет как всегда, ерунда, из пустого в
порожнее, что может быть лучше, переносить воду ре-
шетом, а потом пить сухой спирт, иприт кушать, окола-
чивать груши или ещё чего чем, а собственно, зачем всё
это, надоело, прело сознание на солнышке, замерзало
на снегу, вязкость мышления, ой не могу и отсутствие ва-
мпиров и инопланетян, маньяков и других, рваных ран...

Монмартр
Люблю Монмартра оживление:
Веселой суеты прикид.
Неискушенным, он сулит - смятение
У падшего - душа сильней свербит.

Ты пестовал кокоток и альфонсов,
И сутенеров из ничтожества ваял.
Прибежище художников и монстров
Смерди людской отчаянный запал.

Тени натурщиц, юных мидинеток
Слетаются к тебе из пустоты.
Слопал немало вкусных «конфеток»,
Ушли в небытие усатые «коты».

И ты давно, смертельно озабочен,
И снится тебе Импрессанс.
Твой дух прогрессом обесточен...

Сверчок трещал под полом,
Мешая треском всем.
И днём и ночью — словно,
Родился лишь затем.

Затем, чтобы трескучей,
Нас песней раздражать.
Как будто дела лучше,
Не смог он отыскать.

Поют все так как могут,
И зря сверчка бранят.
И он — созданье Бога,
В нём — к треску есть талант.

Ведь это ж надо братцы:
Три дня подряд трещать!
Не разу не прерваться,
Не кушать и не спать!

Сверчок трещал под полом,
И этим раздражал.
Вдруг стих — и плохо снова:
Скучней, дом тихий стал...

Страна родная не меняется...
Вон как для гостей она старается.
Чтоб никто не отравился...
Никакой гадости не напился.
До Олимпиады целый год...
Роспотребнадзор запреты прёт.
По позициям уж разбили...
Всё по полкам разложили.
Чем кормить гостей родных...
Чтоб оставить их в живых.
Своим-то можно всё здесь есть,
А кто умрёт... ответственности не несть.
Свой народ ко всему привычный...
Кушать продукт из химии заграничный.
Обидно за Державу... никто не замечает,
Что наш народ от химии...

Работать на юге совсем не хотят.
Мороженое просто рвут и едят.
Срывают с деревьев себе черимойю,
На две половинки разрежут не моя,

И черпают ложкой нежнейший баланс,
Где есть маракуйя, банан, ананас,
Клубника со сливками, манго - и это
Они могут кушать с деревьев всё лето.
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2013