Боль от потерь знобит

Когда грозит изменою любовь...
Изволите играть со мной словами.
Обиды боль останется за вами...
И боли нет сильней, чем эта боль.

Игра игрой - лишь милые беседы,
И не слова в игре тому виной...
Обманут красотою неземной...
Я уступаю - пьедестал победы.

Мальчишки лет восьми, не больше,
Спешили, видимо, домой,
И средь ветвей в сосновой роще
Один из них сказал: «Постой!

Гляди наверх — ты видишь птицу?
А видишь птичье гнездо?
Сейчас мы сможем насладиться
Желтком яичным на все сто!»

А птица, чувствуя угрозу,
Вспорхнула ввысь, как от ужа,
И закружилась над березой,
Одно яйцо в когтях держа.

Мальчишка смелый крикнул гордо:
«Давай, на дерево залазь!»
Второй полез, поправив шорты,
Но неумело и боясь.

И крик отчаянья ужасно...

А я сижу опять у окна,
Опять одна, опять одна.
И дикая боль застыла в груди,
И никуда ей не уйти.

Ты однажды предал меня,
Теперь я уже не твоя.
А я не могу держать эту боль,
Опять хочу быть рядом с тобой!

2010 год

- Все не так уж плохо, -
Мне промолвил Леха
- Всякое бывает,
Выпей - полегчает!

Нет, дружище Леха
Нет, не полегчает
И смотрю я строго,
Как любовь пылает

Мне от боли жарко,
Мне от боли сладко,
Мне совсем не плохо
Но спасибо, Леха!

Погост сугробов с вешней тушью.
Непослушное сердце, ждущее боли.
Перешиваю стихами душу.
Лишь свет, как смерть, лишь вдохновенье,
лишь обострение неволи,
и боль свободы на мгновенье.

На женском теле бледной ночи
черчу желанье лунным светом –
овалы, линии и точки,
штрихи, изгибы, тени моря,
соединённые в рассвет
голодной плоти, плоти голой.

Ветвей разбрызганная краска.
Аллей молчащая прохлада.
Листаю слабостью, как страстью,
дневник воды, поля апреля;
и период полураспада...

Мы ничего не знаем о войне:
Мы рождены, когда уж отгремели
Раскаты взрывов в мертвой тишине,
Но боль ее в своем носили теле.

Ее впитали с молоком грудным:
Боль матери - военное наследство,
Соединилась семенем одним
С отцовской болью - оккупаций детство.

Но как Победа нам лечила души,

Объединяла радостью людей,

Впечатывались сводки с фронта в уши,

Мы шли в атаку с Родиной своей.


Жалели, что нас не было тогда,
А то б...Фашистов раньше победили!
Поэтому и свастик никогда...

Дело не в гордыне и не в суете,
Люди - это люди...Скажут,как и все.
А потом забудут люди обо мне,
И продолжат жить ,буд-то бы во сне.
Буд-то боль нарочно о себе молчит,
Сны уже не снятся,сердце не болит...
Даже поздней осенью солнце согревает,
Не подозревала что и так бывает?!
Стало так спокойно на моей душе
Путь мой осветился,словно в мираже,
Я иду босАя, не боясь ступать,
Непривычно как-то боль не ощущать.
И из глаз слезинка капать не спешит
Телефон забыт,больше не звонИт.
Память...

Острая, пронизывающая боль, боль красоты
постдождливого воздуха вечера.
Бронзовая тишина, напоённая
буколиками сновидений.
Тени ночных галер-галерей под тонким слом
воскового лица луны.
Чёрно-ванадиевое варьете, словно взвар взморья.
Вольфрамовый отблеск волн, втихомолку крадущийся
в гипноз глаз гурмана.
Былинка света, будто булат на старом валежнике.
Под власяницей лесной волынки –
вермут вольнолюбивого сердца.
Вискоза травы в воздухоплаванье лёгких.
Млечный вольтаж призрака...

Всё – врозь, вниз, в крик,
Падает, мечется, рвётся,
Стон плюс боль – один миг
Льётся, льётся, льётся…
Не могу терпеть боль,
Хрипом скрипит сердце:
Стой, не тронь! – там – бой!
И никуда не деться –
Спать, есть, пить, лгать
Всем и себе без разбора…
Нет! Сейчас! Нужно встать!
Выше всякого сброда!
Но вновь – боль, стон,
Крик, на ветру осипший!...
Ты был только что жив,
А теперь уже – живший…

Прости меня, родимая, прости,
Я знаю, виноват перед тобой.
И боль мою огромную в груди…
Не спрятать, не укрыть мне эту боль.

Казалось все, как в сказке, как в кино.
И получилось, славно наяву…
Туман успеха голову вскружил…
Один я без тебя не проживу…

Я буду ждать, когда придет рассвет,
Когда с рассветом улыбнешься ты.
И я тебя тихонько обниму,
И подарю любимые цветы.

Прости меня, любимая, прости.
Я знаю, виноват перед тобой.
Я лишь хочу, чтоб улыбалась ты,
Чтоб счастье и...