Боль моя заветная

Боль, когда ты исчезнешь из жизни моей?
Ты душу мою перестань изводить.
Мне силы нужны не для радостных дней,
Мне силы нужны для учения жить.
Мое сердце не может быть камнем,
И душа моя хочет кричать,
Ты просто скажи, что этим страданием
Ты сможешь на много сильнее стать.
И пепел мучений остался в душе,
И время мне помочь не поможет.
Итог моей жизни известне уже,
И изменить его никто не сможет.

Душа рыдает, ей так больно,
Она, как раненая птица,
Как лист, упавший на асфальт...

Не удержать того, кто мыслями в дороге,
Не стоит спорить с ним, а лучше отпустить.
Пускай он выскажет, что хочет, на пороге,
Из сотен слов одно заветное - прости.

Возможно, он себя считает виноватым,
И потому уходит в поисках мечты.
Свои ошибки понимают все когда-то,
Но изначально виноват любой, не ты.

Не проходило чтобы время вхолостую,
Учиться надо жить на опыте чужом.
Тогда чувствительное сердце не пустует,
А боль потерь как от ранения ножом.

Для возвращения предлог уже...

Пишу, как чувствую душой,
Как Рок и Дух строку положат, -
Завет немыслимо-большой
Так восхитительно тревожит,
Где синтез наш свободно слит
Без нудных рамок принужденья!
Огонь хоть строг, но не палит
Все произвольные рожденья!
И труд - не в труд, а в радость лишь,
Где сладкой негою усталость, -
Лишь перед ней и устоишь
Не продолжать, что в дне осталось!
Свети ж, строфа моя, смелей,
Волнуя сон и малодушье,
Будь чище, правильней, ровней,
Любвеобильней и послушней...

Всё! Хватит о невзгодах,
Расслабимся немножко!..
О, если б мир был мёдом,
А я - столовой ложкой!..

В водовороте бесконечных дел
Мы крутимся подобно шестеренкам.
И нам, серьёзным, хочется порой
Побыть той беззаботной стрекозой.

Заблудился я в городе-призраке,
Тенью брёл средь домов чужих.
Говорила слова — как искорки,
Мне душа, но забыл я их.

Никого и вдруг гром в тиши,
Меня в тело вернул моё.
Но теперь во мне нет души,
Потерял я в том сне её.

Без неё в мир назад, в Земной,
Своим «Я», в ум опять попал.
Оттого сам себе чужой,
Неприятный себе сам стал.

И теперь нужно вспомнить мне,
Чтобы стал я опять собой.
Те слова, что тогда во сне,
Были сказаны мне душой.

Только в разуме «Я» искал,
Долго эти...

Порвётся снова там, где тонко,
И на душе и сердце ночь.
Я в руки ладанку-иконку,
Взяв, попрошу Его помочь.

Меня той ладанкой в дорогу,
Благословила моя мать.
Пытаясь этим в руки Богу,
Мою судьбу навек отдать.

Иконкой этой прадед деда,
Благословлял перед войной.
И отвела она все беды,
Вернулся дед с войны живой.

Хранит тепло металл иконки,
Рук мамы, предков-казаков.
В нём святость их молитв негромких,
И сила их душевных слов.

Их, осенённый благодатью,
Воспряну духом я...

Мне бы строки Твои перечитанные ,возродить переливами нежными
Воссоздать перестонами ауру и гореть водопадом упрямым.
А ещё не забыть бы про тиканье, что в стократ увеличило чувственность
Холода забивали горения ,потаенной в душе всепрекрасности
Акварелью загнал Тебя б в озеро, насладясь пересохшею горечью
И приделал бы солнце пожарче ,чтоб, неотступно плескалась над волнами
Но прости не приучен Я с маловства ,постигать те азы воссоздания
Передать не смогу взгляды осени и весны...

Мечтаю умереть во сне,
не испытав больничной муки!

Пусть ангел подлетит ко мне,
протянет робко крылья-руки
и, целость плоти не нарушив,
возьмёт трепещущую душу.

Я знаю тебя очень много лет,
Но только щас я понимаю
Как дорога ты для меня,
И то что без ума я от тебя !

Но я боюсь тебе сказать,
Эти заветные три слова
Лишь только потому что
Недостоин я тебя.

Ведь ты красива и умна,
Твоя улыбка просто сказка,
И смех божественный ,
Глаза твои как два бездонных океана

А я всего лишь парень,
Пишуший стихи,
Трусящий сказать
Эти заветные три слова!