Боинг

Заволновался наш Русский народ...
В России становится не безопасный полёт.
Своих самолётов в аэрофлоте уж нет...
Боинг не приносит стране авторитет.
На них страшно стало летать...
Народ русский стал погибать.
Заволновались слухи пошли...
До чего гражданскую авиацию довели.
Гибнут люди как на войне...
В небе, на дорогах русской земле.
Стали идеи здесь выдавать...
Все гражданские самолеты в кремль передать.
Пусть на них высшее руководство летает...
Может жизни свои растеряет.
Да! Так...

Милая Матушка Русь!
Вновь за тебя тут боюсь...
Сердце тревожит меня...
Вновь наступила беда.
Самолёт в Казани упал...
Пятьдесят человек разметал.
Двое суток фрагменты собирали...
Живых ни одного не отыскали.
Горе такое... слов нет...
России не прибавляет авторитет.
Что люди гибнут повсюду...
На русскую большую округу.
В верхах сидят и в ус не дуют...
Да! Миллиарды лишь воруют.
Колокол давно уж в России пробил...
Чтоб кое-кто порядок в ней наводил.
Народ от беды в России уберечь...

Внесла свою лепту, вдовица, (с лица не пить вод-
ицы, не кровь, хлебнула горя и её свекровь), да,
попадала (в переплёты), случайно, (ни в глаз, а в
бровь), («а впрочем, будь так добр», «изволь»),
хлеб отпускала по водам, говорила: «Я есмь, аль-
фа, твоего плода, сестра, жены дикаря». Смотр-
ела при этом на море, произносила, звук: «Ря».
(Медузы, друг, с другом споря, лезли в глаза, как
будто, хотели сказать, своей слизью, крабы, мы-
сли не отпускали её). Стучала в бубен, своих чув...

Бормотал, всё о своём масс- медиум, плёл из сплетен свои сети,
смыслы натягивались как презерватив, за или против, основа
ясна, снова со сна, мерещилось жёлто голубое пламя или знамя,
путался путь, но ориентир чёток, враг определён, пазлы скла-
дывались в одну и ту же картинку, развивал мелкую моторику
извилин, и чуткость пальцев, призывал к покаянию Каин Авеля,
горевал виртуально, приятно щемило в груди от сочуствия, отсут-
ствие присутствия не смущало, мало того давало иллюзию...

Не прошло — и не надо, хотя очень хотелось,
Триста жизней почти — ну какая беда?
Нам бы ваши проблемы хотелось,
Чтоб вот так: один раз — и уже навсегда, навсегда.

Пошумите немного, и скоро забудут,
Мир большой, в нём немало проблем и без вас.
Ну а нам не впервой, и от нас не убудет,
Просто бизнес такой, и, увы, нам совсем не до вас, не до вас.

Мы вершим судьбы мира, и целые страны
На коленях стоят, под господскою нашей пятой.
Мы за всех всё решаем, а вам лишь осталось,
В услужении...

Вот наш главнокомандующий старается!
Аж, весь Пентагон в страхе содрогается…
Такую ракету в России сейчас изобрели!
Любые ПРО, этой ракете не страшны.
Никто и никогда ракету эту не сможет сбить!
Любой цели за минуты она сможет достичь…
Вот поэтому в Пентагоне сейчас испугались!
В том здании над Россией! Уже не смеялись.
Во время выступления Путина, испугались!
Даже в Европе все политики заволновались…
Вдруг такая ракета на, Пентагон упадёт!
Это не Боинг-757, - всем смерть там придёт...

Религия таит в себе угрозу;
В пучине тьмы не ведает границ.
Она под гипнотическим наркозом
Готовит из фанатиков убийц.

И вот уже безвольные амёбы
Идут в Москву, Будёновск и Беслан,
Таранят «Боингом»
В Нью-Йорке небоскрёбы
За осквернённый, якобы, Ислам.

Религии кровавые затеи
Историей проявлены везде:
Религиозны были Иудеи –
Те, что Христа распяли на кресте;

А также те, кто мучил братьев зверски,
Пытаясь выжечь пламенем «порок»;
И те, кто на кинжале по-немецки
Гравировал...

Здесь воздух как стекло прозрачен
И струною звенит…
И хоть невзрачен вид
Того, что стариною,
Считай, уж сволокло в небытиё –
Как я люблю предание моё!

Его ключи сливаются в истоки
Реки Забвения, где память – островок.
Всё в нём –
Мечты, дерзания, пределы, вехи, сроки…
Наследье прошлого - бессмертия залог.

Свирель Создателя, я верю, не заглушит
Рёв боингов, ведомых на убой.
Века минувшие свою имеют душу,
Как женщины, что брошены тобой.

Наш Авиапром в убожестве.
У Америки мы закупаем «Боинги»!
С гордостью о том сказал Обама.
Дожили мы до такого срама!

Америка – страна свободных,
Сестра, как Марса, так Венеры,
Царит там джинсовая мода,
И Майкл Джексон там в манере,
В манере «пепси» он поет,
Провозглашая в своих песнях
О том, как Бог на нас плюет,
О том, как дохнем мы все вместе,
И что природа изнывает
От наших неразумных дел,
Что человек, себя не зная,
Царем природы стать хотел.
Короче, он поет о многом.
Но стиль его не назван «роком»,
А назван «пепси», повторюсь…
Америка, – тебя боюсь!
Страны ты чудных завихрений
И очень...