Бой со смертью

Пятьсот третий опус

Хоть и яду сюда, пировать
Ныне царские дети садятся,
Вейся, мрамр, ангелков укрывать
Басмой станем, где патины рдятся.

Как темны эти гипсы, арак
Их ужель не отбелит меж лилий,
Ах, в меловый заступимся мрак,
Вижди сех, не бледнея, Вергилий.

Осыпается басмовый мел
С лиц кусками, со чел невенечных,
Кто превидеть еще нас умел,
Бьется, бьется в шиповниках млечных.

Пятьсот четвертый опус

Кровь нисана с гортензий сольем,
Вспеним ею златые куфели,
Чти...

Пятьсот седьмой опус

Нас ли ждали к эдемским столам,
Антиохия тех ли взерцала,
Шелк порфирный вился по углам,
Днесь его источают зерцала.

Ванных кафель распишет изверг
Ядом розным, жасминами Ханны,
Се порфировый чистый четверг,
Все пием здесь, хотя недыханны.

Ах, тусклые оставьте мелки,
Аониды, по мраморам этим
Чернь и могут лишь бить ангелки,
Нимбы коих мы всенощно цветим.


.Пятьсот восьмой опус

Что рыдать - отзвучали пиры,
Источились фалернские вина,
Вместо севрской...

Каждый день – это крик
бездыханным потерянным трупам.

Ждёт покоя душа,
ждёт пологих вершин,
Солнца белую твердь,
ждёт слепца-палача –
оператора Господа Бога,
соль кремационных машин…

В тупике состоянье…
В мелочах состраданья
затерялось моё…
И под шкафом гниёт.

Вавилонской громадой взметнулись на небо вершки,
подземельным огнём спустились до дна корешки,
стебель – белая ночь…
На листах шелестело
распятое тело…
И дева упала к ногам…
Да не дева, а девка,
распутная блудная...

Пятьсот одиннадцатый опус

Дышат негой кровавых шелков
Музодарные замки фиванок,
Всякий днесь камелотный альков
Яд крысиный таит меж креманок.

Хватит царских веретищ летам
И для вечности хватит цементов,
Свечки несть ко меловым цветам,
Им хотя чернь прельем с постаментов.

Бледный отрок в парче золотой
Сколь очнется на пире грядущем,
Узрит чермный лафитник пустой
Во перстов изваянии сущем.

Пятьсот двенадцатый опус

Нет у августа красок для нас –
По фаянсам тиснение...

Пятьсот четырнадцатый опус

Мир забудет, святые почтят,
Мы старизну давно и не прячем,
Ангелки умирять налетят,
Лишь тогда о юдоли восплачем.

А ещё ледяные огни
Наших свечек убого клонятся,
Мелов фивских тусклее они,
Чернецам от похмелия мнятся.

Хоровая погаснет звезда,
На диаменты кровь золотую
Нощь сольёт – и томись – никогда
Не узрите лепнину свитую.

Пятьсот пятнадцатый опус


Вновь асийские крысы бегут
И царевны опять меловые,
Ангелы Таиах стерегут,
А и мы не...

Так боролся он с ворами,
Что свой дом забил деньгами,
Обошел он все законы
И нахапал денег тонны.

Яков Есепкин

На смерть Цины

Пятьсот двадцать восьмой опус

Кашемир золотой перевьют
Червоточиной лет шелковичной,
Аще фурии в залах снуют,
Обернемся тесьмою кровичной.

Мрамор сех закрывает волков,
От каких не бежать херувимам,
Чермы тусклый обсели альков,
Бдят и внемлют гранатовым дымам.

То ли свечи превили шелка,
То ль тесьмой стала кровь золотая,
Смерть еще без косы и слегка
Холодит, будуар облетая.

Пятьсот двадцать девятый опус

Невский мраморник нощно зальют...

Перед смертью не надышишься,
Как бы не был вдох глубок.
Что ж, ковыль-трава колышишься,
Вся седа, как мой висок.

А дорога, вдаль бежит,
В степь уходит меж холмов.
А душа во мне болит,
В ней кошмар вчерашних снов.

Утром серым мир нахмурился,
Вместо солнца, туча тёмная.
Сгину, всё моё забудется,
И не жил на свете словно я.

Деньги правят — правят миром,
Удалась жизнь, коль при них.
Будешь в доме жить красивом,
Ходить в платьях дорогих.

Перед смертью не надышишься,
Мир к...

Не взрослые, не дети,
Подростки лишь всего,
Одним вопросом этим
Замучили его.

«Что будет после смерти?»
Учитель, иль молчал,
Или в своём ответе –
Себе под нос бурчал…

Не взрослые, не дети,
Едва звонок раздался,
Спросили, от ответа --
Почто он уклонялся?

Тут никуда не деться,
В молве народной -- в лоб!
«Вопрос имеет место,
Но каждый ли поймёт?

Так пусть вопрос сей будет
Не первый, а второй.
Пускай сейчас волнует
Всех вас вопрос иной:

А есть ли жизнь до смерти...

Зажила Россиюшка наша Мать!
Чиновник научился воровать…
Не берёт сейчас миллионами,
Если берёт то триллионами.
Гуляют, празднуют каждый день!
В креслах не напрягаются, - поверь…
Так было в 41-вом перед войной,
Гулял чиновник наш родной.
Не замечая, что враг у границ…
190-ста дивизий вооруженных убийц
И сейчас кругом такая обстановка!
Это не чья-то простая уловка.
Главнокомандующий это знает
И как разведчик он понимает…
Коль границы наши окружаются,
Глядишь, скоро и война...