Богиня мать

Я б хотел тебя любить незабвенно,
Я б хотел тебя носить на руках,
Я б подарил тебе звёздное небо,
Но ты растоптала любовь мою в прах.

Я б хотел тебе отдать свою нежность,
Я б принёс все цветы, что в полях,
Я б не знал, что такое ревность,
Но ты растоптала любовь мою в прах.

Я почитал бы тебя как Богиню,
Всех чувств не выразить в этих словах.
Но ты недостойна. От ныне
Пусть всё останется в твоих лишь мечтах!

Призвали как-то повелители студентов
Работу сослужить для дела
И перенёсся институт
К просторам вольным земледелия.

(Преподователи)

Вы в безопасности!

(Сорванец ехидно)

Я тут!:))

(Препод, не обращя внимания)

Мы вам подробно объяснили -
Распишитесь, земли ждут.

(Рабочие, учат перебирать картошку)

Корзины две ставь по бокам,
Плохую-мелкую-на лево,
Хорошую - на право
Иль в карман. За дело!

(Студенты, ропочут)

Не хватает песен,
Мотор один ревёт,
А мы картоху...

...А в глазах твоих неба синь.
И прозрачной руки - взмах.
Ты похожа на тех богинь,
Что спускались с Олимпа - Ах!

Пышных локонов шелк и медь
Развевает шальной Эол,
Как закат, продолжают гореть,
Источая прохладный ментол.

И бровей два крыла - смоль,
Грациозной походки стать.
Ты хотела сыграть роль -
Ярче солнца всегда блистать.

Но кончается сказка - быль,
Исчезает к утру звезда.
Запах сладких духов - ваниль
Растворяется без следа.

Солнце, море, лето,
Дети на песке...
Это было где-то,В давнем далеке.
Юная беспечность,
Звонкий смех игры.
Неба бесконечность,
Золото жары.
Берегом пологим,
Что в песке отлит,
Мальчик босоногий
По воде летит.
Кепку сдуло в море
Ветром - не поймать.
Весело смеётся
Молодая мать.
Чайки в поднебесье,
Мерный плеск волны...
Тёплый снимок детства,
Солнечной страны.

* * *
Мальчик стал мужчиной.
Предстоит пройти
Много лет к вершинам
Взрослого пути.
Многое свершится,
Многое...

Десять столетий плачет Русь,
Под «византийским» инфильтрантом,
Благословленным Патриархом…
*

* *


Поэма

Десять столетий плачет Русь,
Под «византийским» инфильтрантом,
Благословленным Патриархом…
Во Власть сочился семит-гнус
В Извечное Славян Пространство,
Чтобы под корень Древо Братства,
Вместе с Династией срубить,
Власть династическую Ханства -
Империи Всемирной - Царства(!),
Весь Мир евреям подчинить…»

VAR.

Удивлены таким вопросом? -
Не удивляйтесь, - на плаву...

Я жил страстным огнем, что пылал на Олимпе,
Устилая туман на прозрачной воде,
Прикрывая дождем белотелую Нимфу,
Украшая восходом росу на траве.

И однажды под вечер, осенней порой,
Когда уже звезды засыпали небо,
Я был удивлен неспокойной водой,
Я чувствовал дрожь, словно запертый снегом.

Но это не страх был, не холод, не боль,
И странное чувство готовило к встрече.
И ждал я всю ночь, и не сломлен был сном.
И лишь догорели безмолвные свечи.

Как мягкий туман застелился ковром
От...

Смотрю в окно - ноябрьский вечер
И дождь тихонько моросит,
Садится солнце, ветер воет,Собаки лают во дворе.
Под тихий шепот пламени камина,
С бокалом красного вина,
Игру теней я созерцаю
Вспоминая майский день.

Тени будто бы ожили
Картину предо мной явив,
Все в ней настоящие, живое,
Границы пали и изменился мир.

Вновь у ручья стою лесного
Наслаждаясь тишиной,
Бег времени остановился
И ощутил себя творцом.

Сей миг, прекрасный, был разрушен,
Узрел я деву первозданной красоты...

Новый год на дворе, новый год!
Сколько радости, счастья он в дом мой несет.
Вдохновенья, заботы, конечно удачи,
С настроеньем таким я решу все задачи.

Приезжают: сынуля, красавец, студент,
Он столько учился, почти что доцент.
Красавицу дочку я буду встречать,
Она ведь полгода не видела мать.

Я стол им накрою, налью всем вина
И выпить заставлю со мною до дна.
Потом накормлю и послушаю их
О жизни студенческой, деток своих.

Дочурка в захлеб будет все щебетать
О вузе, друзьях обо...

Истина, доброта, красота,
Родина, женщина , мать... Во всём я вижу женское начало,
а божьей искрою взаимную любовь,
которую душа блаженно испытала.
Чтоб с большей силой жить, творить, ваять.
И в женщине боготворить
сестру, жену и мать!

Жил да был в селе «Налейка»
парень, звать его Андрейка.
Ни печаль, ни радость в нём
разбудить вам нипочем,
потому как на селе
он считался не в уме.
Было два у него чина -
увалень и дурачина.
Все его жалели часто,
а вот это уж напрасно!
От природы он был рыжим.
И к тому же чуть бесстыжим.
Голым мог купаться в речке
и прикинуться овечкой.
Баб вокруг не замечать,
и нырять себе, нырять.
Те бельём в него швыряли.
И топили, и шпыняли,
а Андрейке нипочем.
Хоть грозите кирпичом...