Блеск софитов

Сегодня ночью,ровно в два
Ко мне пришел ты снова.
Я так ждала тебя
Мой нежный Казанова.
И с красотой твоих речей
Сравниться невозможно,
Твой голос грубый,блеск очей
Меня опять встревожил.
Огонь во мне опять разжог
Твой запах наркотичный...
Что же со мною сделал ты
Мой ангел демоничный...
И на рассвете,как во сне
Тебя я потеряю,
А может ты лиш снишся мне?!
Увы! Но я не знаю...

Тобой дышу, молюсь, я каждый взгляд ловя,
Украдкой брошенный застенчивый иль властный,
Иль гневом пышущий, не важно для меня.
Он мне дарован, я люблю так сильно и безгласно.

Хочу поймать я слово каждое твое, судить не смею,
Беспечно пусть мне брошенное, глубокий смысл таящее,
Где-то надменное, и суть значенья вовсе не имеет,
Услышав их, испытываю радость в сердце настоящую.

Люблю голубизну небесных, милых глаз твоих,
Немного грустных, теплых, трепетно-прекрасных ,
Я растворяю...

Прости, я так и не успела
О самом главном рассказать
И не смогла очаровать,
Была нелепой и несмелой.

Все это время я была
И не одна и одинока,
С ума сходила понемногу
И ненавидела без зла.

И вновь тебя увидев где-то,
Я понимала – ты не мой,
Ты стал почти уже чужой,
И я виню себя за это.

А если б время повернуть
И возвратить все то, что было,
Когда с тобой тебя любила,
В любви хотелось утонуть…

Нет, не хочу… И это значит,
Пусть будет все, как есть сейчас.
В моих глазах...

Апрельская гроза...
В моих глазах
Блеск молнии

Крик ворон, вой собак.
Ты не здесь, все не так.
Свет луны и туман,
Все обман, все обман…

Блеск воды, ночь черна,
Клык за клык, вновь война.
Уходя не уйдешь,
И в руке верный нож.

Ты хотел убежать,
Но догнали опять.
Грез безумные сны
Эхо новой войны.

За полетом совы
Следят армии тьмы.
Ты один как всегда,
Весь в крови? Ерунда…

На груди талисман,
Закреплен как аркан,
Все неправда и ложь.
От судьбы не уйдешь…

Твои объятья, поцелуи,
Прикосновенья нежных рук.
Стук сердца, сладость поцелуя
И блеск твоих небесных глаз.
Все мило мне и все родное,
Люблю тебя сильней в сто тысяч раз...

Свети, свети, Москва!
Слепи глаза и души,
танцуй по кабакам,
по клубам гулевань.
Привычно весели
откормленные туши,
пришедшие собрать
положенную дань.

Какие времена,
такая же и доля...
Но как набеги
давнишних времен,
перетерпи и ныне
это Гуляй-поле
и жирный блеск тебе
навязанных знамен.

Свети, свети, Москва!
Рубинами, орлами
туристов завлекай
и радуй чуждый глаз.
Ну, так уж повелось:
от века ты не с нами,
но мы с тобой - всегда.
Тем паче - в трудный час...

В минуты грусти и печали
Войду за грань больших ворот.
И скрип глухой воротной стали
Покойной песней вглубь ведёт.

Терзают взгляд кресты, могилы,
Что век хранят остатки слёз.
Их словно с жалостью укрыли
Листы заботливых берёз.

Здесь тихо спят людские души
И мысли близких им людей.
Я разговор их тихий слышу,
И с новым шагом всё сильней.

Иду к тебе, могила грусти,
Любви и памяти моей.
Весенний день глаза опустит,
Когда нагнусь я молча к ней.

Коснусь рукой сырой землицы...

Холод щупальца в плоть вонзал.
Ледяное спокойствие лживо.
Что ослепшие видят глаза?
Погребенные заживо живы?

Дышат, думают вслух? Кричат!
«Кто нас помнит и кто о нас спросит?»
На губах индевеет яд.
Белоснежные глухи торосы.

Безразличный блеск золотой,
Тишина бездыханная стужи,
Холод вечною мерзлотой…
Лед – огонь выжигающий души.

Смотри! Ты не увидишь в небе боли,
А падающих звёзд тебе не жаль.
Мы небо острой бритвой распороли,
И где-то за порогом нашей воли
Тоскою разрывается рояль.

На клавишах, повязанных в миноре,
Израненные пальцы строят мир,
В котором блеском слёз маячит горе,
И в тёмном одиноком коридоре
Мы выиграли трусости турнир.

Смотри! Ты не увидишь тень сомнений
В строке, что окровавлена пером,
Затасканном в полёте исправлений.
И примешь нищету моих творений,
Но небо никогда мы не зашьём...