Блеклый

На старой радиоле
Играет Брамс. На воле
Значки, рисунки, карты
И блеклые кокарды.

Вот кортик офицерский -
Его хозяин дерзкий
Пошел когда-то к красным,
И понял, что напрасно.

Мучитель - радиола.
Нас всех перемололо.
Ночь — рана ножевая…
Картины оживают.

Плывет, плывет невинно
Без ножки балерина.
Поёт тепло и дымко
Столетняя пластинка.

Яков Есепкин

• Из книги
«Сонник Корделии»


Портреты юдиц с диадемами и вином

Тридцать восьмой фрагмент

Феи тьмы, от июльских лепнин
Убегая, теряют балетки,
Это наших восторг именин,
Сон альковный, где млечны старлетки.

Се этерии цвета и мглы,
Се небес всеюдольная сводность,
Вновь ломятся честные столы,
Ночь цветов преливает холодность.

Будут флоксы арму восточать
У юродных вдовиц на помине,
И тогда мы начинем кричать,
Задыхаясь в небесном кармине.

Сорок пятый...

Напрасно я вопросы спрашивал,
Напрасно я ответ искал.
Полоски мир мне сам раскрашивал,
Чтобы по ним я жизнь шагал.

Когда-то были очень яркими,
Как мосты радуги они.
И счастья радости подарками,
В них были часто мои дни.

Но время шло и блекли краски,
Тускнели яркие цвета.
И уж не звала чудом сказки,
В себя заветная мечта.

И как-то враз вдруг чёрно-белым,
Стал мир полосок моих дней.
Их цвет, став жизни моей делом,
Был сутью времени их в ней.

И задавал я зря вопросы,
И зря...

Засохнет дуб, а с ним и вся дубрава,
Сгорит всё в синем пламене с державой,
Златая цепь проблемных жизни звеньев,
Исчезнет в смерти, в небытии забвенья.
Один лишь кот баюн, что в небылицах,
Воскреснут в купе, памятные лица,
Но дубу даже корни уж не в силах,
Помочь воспрянуть, снова возродиться,
Хотя все жёлуди, которых он оставил,
Дадут ростки, растущие без всяких правил.
Распад страны предопределён законом,
Народы тут не те, изменятся кордоны,
Сотрётся в памяти эпоха тех героев...

Чёрные вОроны, чёрные вОроны,
В небе опять надо мной.
Жизни события, грани и стороны,
Крутится шар голубой.

Крутится-вертится, в Космосе странствуя,
И жизнь с собою несёт.
И в ней не мудрствуя и не лукавствуя,
Я тем живу, что судьба мне даёт.

Время меж ночью и днём предрассветное,
В небе меж туч, месяц блеклым серпом.
Путь мне под ним, не ищу себе верный я,
Может мне верное, быть миру злом.

И я пытаюсь жить просто в согласии,
С теми чей путь, переплёлся с моим.
А мир всё...

Уж полночь, полная луна,
Мир блеклым светом усыпила.
А мне сегодня не до сна,
Опять, ночь тёмную всю было.

Во мне опять, забрав покой,
Рассудок мысли одолели.
Они в нём шумною толпой,
Уснуть мешая мне, шумели.

В них, в настоящем память карой,
Грозит за грех ушедших дней.
И новой болью в ране старой,
Из тех дней, соль слезы твоей.

Напомнит память без пощады,
Всё то, о чём хотел забыть.
О том, как в рамки своей правды,
Весь мир, пытался я вместить.

И снова ночь, а мне не...

Хочется завыть мне волком диким,
На седую, блеклую луну.
И душою растворившись в крике,
Отыскать за гранью тишину.

Навалилось всё во всём и разом,
Опостыл суетный, пустой быт.
Обязательств путами я связан,
И жить должен так, как мир велит.

Жизни время очень тонким слоем,
По судьбе размазано моей.
И всегда в ней счастье рядом с горем,
И нет верных, правильных путей.

И хоть в середине, и хоть с краю,
И бездействием, и дел своих плодом.
Я всегда кому-нибудь мешаю,
Став помехи...

Не ходи по ветру стылому,
Заведёт он в топь болот.
И мест гиблых злыми силами,
Мир их, разум твой сотрёт.

Там без разума и памяти,
Средь кикимор и чертей.
Сгинув ты без жизни радости,
Позабудешь мир людей.

И став призраком унылым,
Сгустком блеклой пустоты.
Служить будешь гиблым силам,
Забыв напрочь, кем был ты.

Иногда лишь в полнолуние,
О неведомом былом.
Тщетно ты в своём безумии,
Затоскуешь в вое злом.

Не ходи по ветру стылому,
Заведёт он в топь болот.
Там твой разум...

Над рекой, да над водой,
Туман дымкою плыл белой.
Блекло-мутным мир Земной,
Колдовскою силой сделал.

Затаив дыханье, алой,
Зарёй в мир рассвет глядел.
Солнце из реки всплывало,
В кустах ветер шелестел.

Безмятежности покоем,
Час рассветный в день дышал.
Отвергая всё плохое,
Счастье всем в нём обещал.

Снов остатков тишиною,
Дым тумана полон был.
Он белесой дремотою,
Звуки все в себе гасил.

Над рекой, да над водой,
Туман дымкою плыл белой.
А из чащи, из лесной,
Флейтой...

Запнусь о миг и в неизвестность,
На веки, навсегда, с концом.
Уйду сквозь время в Бесконечность,
Душ неприкаянных путём.

Уйду душой из плоти тела,
Из быта мелочных забот.
Там лишь во сне душой умел я,
Познать свободу и полёт.

Там даже лучшие герои,
Служили подвигом деньгам.
По дулом мир свободы строил,
Народ простой богатым там.

Но и с деньгами тел оковы,
Там знали души богачей.
И там лишь эхом Бога Слово,
Став, отражалось от людей.

И лучше тайны неизвестность,
Где стать...