Блажен провидец и безумец

Любимый мне, наверно, изменил:
Глаза лучатся тайным счастьем;
Полевой букет рассветно подарил,
Блаженно – томно целовал запястья.

Красив чертовски и наивно мил,
Ласкал, потешно и по – детски.
Любимый мне, наверно, изменил:
Преподнёс янтарные подвески.

Ещё вчера таким не знала.
Глаза и разум – два начала,
Верят и не верят в этот пыл.

Хотя нельзя любить мужчину
Сильнее, чем ему по чину,
Любимый мне, наверно, изменил.

Тобой жива, любимый и родной.
С тобой за каменной живу стеной.
Тебе дарю заботу и любовь,
Тебя пойму без лишних слов.

Тобой жива, любимый и родной.
С тобой крылила годы чередой.
С тобой делю утехи и напасть,
Тебя прощу всегда бессчётно раз.

Тобой жива, любимый и родной.
В тебе вымысел блаженный мой,
В тебе развились детские мечты,
За тобой судьбе влюблённую вести.

Тобой жива, любимый и родной.
Тебе себя дарила утренней зарёй.
Тебя частичку выносить сумела...

пусть сердце боль пронзит
а душу истерзает
пусть дьявол посмеется
над тем, что чувствую к тебе
пусть ангел упадет с небес
лишь из-за того
что как айзберг в океане
пусть сердце льдом твое покрыто
и чувства все твои забиты
пусть лучше я покину этот мир
твой мир блаженный и спокоиный
пусть будет он не тронут
а чувства все мои разбиты
пусть лучше я уйду
так будет лучше
пусть буду я один
с своими чувствами и мыслями
пусть так все будет
и будетр лучше, для тебя
пусть будет...

Не добрые мальчишки вслед смеются.
Кричат: «Дурак!» и пальцами воротят свой висок.
Ах, горько мне! И от обиды слезы навзрыд рвутся,
К земле наклон, и камнем в лица, ненавистные, яростный бросок.

Визжание и смех сопровождает камень непослушный
Вдали беспомощно взметнувший брызгами песок.
Я нагибаюсь, и звуки молкнут, в тишине гнетущей
Огромного булыжника, мной поднят, бесформенный кусок.

В глазах детишек гнусных зрачки расширенные страхом,
И вот отпрянули, портфелями и папками...

Играют блюз, объявлен «белый танец»,
Кавалеры, как на подбор, стройны.
Тихий вечер, в горах закат, багрянец,
Звучит мелодия, шёпот о любви…

Влюблённые танцующие парочки
В мир забвения ветром унесены,
В белых платьях девушки красавицы,
Надеждой на успех - обречены…

Первый танец, твоё прикосновение,
Вскипела в жилах мужская кровь
И чётко ясно, и без объяснений,
Это пляшет страстная любовь…

Твои глаза и взгляд, дыхание,
Таки, навек свели меня с ума,
Непринуждённое...

Она ни петь, ни плакать не умела,
Она как кошка свободою жила
И словно кошка маленькое тело,
Вздохнув, его объятьям отдала.

Но, в горький час блаженного бессилия,
Когда тела и души сплетены.
Он чувствовал, как прорастают крылья.
И звездный холод льется вдоль спины.

Уже дыша предчувствием разлуки,
Она печаль шла к открытому окну,
Как птица распахнула руки,
И упорхнула в темноту…

Не вверх, а вниз она взлетела,
Он видел взгляд, прощающийся с ним...

Тот, кто талантлив от природы –
лишь карандаш в руке Творца.
Его нелегкой жизни годы –
одна работа без конца.

Писать в тетради мирозданья –
таков судьбы его удел.
Успеть бы выполнить заданье!
Как переделать столько дел?!

Мечтает он свой грифель тонкий
до деревяшки исписать,
чтоб его записи потомки
могли неспешно прочитать.

Блажен он, труженик смиренный.
Став летописцем бытия,
живет мечтою дерзновенной
дать нам использовать себя…

Когда душа, как плач младенца,
Взывает к Богу, дерзче, друг,
Воздай любви по праву сердца,
Опустоши в пламенье дух.

Оставь скамью житейских судей,
Смиреньем плоти в духе будь,
Очисть уста от словоблудья,
И созерцай блаженный путь.

Что сокровенным светом выйдет,
Скользнув на чувственную стать,
Коли душа – сосуд пустынный,
И отрешенность – ее мать.

И глас доподлинный настигнет
Волненье праведных сердец,
Когда в безмерное усилье
Ты возлагал молитв венец.

За добродетельной...

Кто просто попусту растратил свою жизнь,
Кто лишь в покое находил себе покой,
Тот не пригубит вечности нектара
С блаженной чаши светлой памяти людской.

*****
Я не гонюсь за дешевой красотой.
Мир не делю на рыжих, черных и блондинок.
Ну что возьмешь из кошелька, коль он пустой,
Ну что за сладость у конфеты без начинок.

*****
Кто в церковь приходил и уходил,
Кто свечи жег, вкушая дым кадил.
Обязан знать: в раю немного места
И то для тех, кто Богу угодил.

*****
Зачем мне рай...

Книга вторая. Песнь четырнадцатая. Мировая Душа.

Пришел ответ нежданный на ее искания.
В далеком мерцании умственного пространства,
В устье пылающем был виден сияющий столб;
Казался он вратами затворенными, размышляющим в радости
Убежищем завуалированным и бегством к мистерии.
Прочь от недовольного, поверхностного мира
Бежал в грудь неизвестного,
Туннель и скважина из Божественных бездн.
Нырял, как будто в мистичное русло надежды
Сквозь многослойную, бесформенную, немую самость...