Благодать

Зима - торжественная муза.
Мороз и снежная метель,
И благодать незримого союза,
Её январская капель.

Деревья спят, их силуэты,
Как обнаженные цветы.
И украшают их поэты,
И доверяют им мечты...

Остановись! Мир изменился...
Чужой я стала для тебя.
И той, в которую влюбился,
Уже не будет никогда.
Она слаба была для света,
Ей не знакомо слово "ждать"...
Все письма были без ответа, -
На то, ей божья благодать!
Сейчас она переродилась,
Звездою стала в ночной мгле.
И все равно, в ней сердце билось
К тому, кто ходит по земле.
Холодный свет ее не блекнет,
А освещает его путь...
Лишь поутру звезда померкнет, -
И у него защемит грудь.
А я та тьма на обороте
Твоей медали на груди...

В дорогу... Надежда, веди!
Оставшиеся, поднимите
Бокалы за тех, кто в пути...
И ждите. Молитесь и ждите...

Ян Налепка

Летят года над тихой Садгорой...
На кладбище среди мещан окрестных
Лежит, дождем оплаканный, Герой
Советского Союза – не из местных...

Ян Налепка – словацкий капитан,
А ранее – учитель в школе сельской...
Смерть на войне гуляет по пятам...
Он, мертвый, горд: от пули пал немецкой.

И это означает, что врагу
Не шестерил, не заключал с ним сделку....
В упор...

Неважно, что редкие строки,
Зато на душе благодать,
Стихи они тоже жестоки,
Не просто их сочинять.

Они не даются без боли,
Они порождение зла,
Когда на терновом заборе
Висит полуночная мгла…

Давно -ли, давно -ли давно -ли
Ты маленькой дочкой была…
Без слёз, без обиды и боли
Ты в городе тихом жила…

А ныне бежишь в марафоне,
Как загнанный зверь ты в силки…
И стиснуты зубы в стоне
Звериной глубокой тоски…

А где-то рассветы и звёзды
По-прежнему нежно-свежи…
Тебе уже видимо...

Предновогодние заботы
Уже отпали. Благодать,
Но хочется душе чего-то
С безделья мается, видать.
С подарков отдираю чеки
Своей мозолистой рукой.
В отдельной выбранной ячейке
Пока порядок и покой.
Она ещё не разорилась,
Возможно, позже. Но теперь
Напрогнозированный кризис
Не постучался в нашу дверь.
И, вроде, всё путём на свете,
И в доме, вроде бы, уют,
Предновогодние заботы
Забыты, вроде бы, уже.
Но хочется душе чего-то.
Чего-то хочется душе...
Часы давно...

Я прочёл не то стихотворенье.
Я сказал тебе не те слова.
В чай я положил не то варенье.
Впрочем, ладно.
Ты опять права.
Если и приду я слишком поздно,
То апрель, ты знаешь, месяц мой.
Вместе с Окуджавою под звёздами
Подежурю.
И зачем - домой?
Дома мне под крышей стало тесно.
Ну а здесь – простор и благодать.
Если перебор – с Рембо я вместе
И в канаве буду ночевать.
Буду ли?
Неужто в самом деле?
Я воспитан всё-таки не так.
Хоть и патрулирую апрелем,
Жизнь свою ценю не за пятак...

Ты не один, коль ты на Древе Жизни!
Святое Древо все корнями в небе.
Спаситель- корень, в небе видит Бога;
Который есть же в небе Вечносущий.
В том вечном небе Сила Благодати,
Чрез корень по стволу нисходит к людям.
По сучьям по ветвям, как золото стекает.
И силой жизни оживотворяет.
Дает нам благодать, благословенье Бога.
Чтоб жили мы одним могучим Древом.
Чтоб одиноких не было вовеки...
Там только Жизнь, о смерти там забыли.

Тянусь – рука не достаёт,
Взлетаю – сила притяженья
В пике низводит мой полёт,
И я, в прескверном настроеньи,
Глотаю тишь и благодать –
Природа набухает почкой –
Как жаль, что мне не передать
Двумерной виртуальной строчкой
Весь мой восторг и весь мой стыд,
Моё желание быть выше!
А если честно, без обид…
То с детства манит всех нас крыша,
И только страх пред высотой,
И дрожь в коленях и лодыжках
Рождают самоокрик: «Стой!»
Адреналиновой одышкой.

Свет ясности сошёл на наши лица,
И тьмы полночной отодвинут фронт,
И рушится последняя граница,
Та, за которой – вечный горизонт,
Сияющий такою чистотою,
Что кажется: не выдержит душа
И вырвется, и с верою святою,
Как птица перелётная спеша
Туда, где расширяются просторы
Опаловой земли и синих гор,
Помчится дальше, дальше, через горы
В неведомое людям до сих пор.
Ну так лети! Не сдерживай порыва,
Не закрывай лице своё крылом:
Там, за горами, ждёт нетерпеливо
Тебя твой новый...

Чем дальше отъезжаешь от Москвы,
Тем лучше видно, что Россия-мать,
Совсем другая, чем привыкли мы.
Попробую об этом рассказать.

Всего чуть больше чем полтыщи вёрст,
Вокруг пейзаж привычный,но людей
Почти не видно. Брошеный погост,
Деревни мёртвые, в домах не ждут гостей.

По-вдоль дороги, вроде бы должна,
клубиться жизнь, дорога это хлеб.
Казалось бы.
На сотню верст одна
деревня, где пока разрухи нет.

Ну ладно, трасса это не страна,
По ней нельзя оценивать страну,
Другая...