Бьётся стекло

Глаза пусты, безжизненны и снулы.
Течет стекло из треснувших дойниц.
Кривою судорогой сводит скулы.
Кружится хоровод теней убийц

Театр абсурда. Падающих падуг
Грохочущий надсадно-резкий звук.
Там потерялся свет угасших радуг.
Жирует в липкой темноте паук.

В подвздошье резь, как пьяная икота
Взрывает тело болью изнутри.
Гарцуют всадники, идет охота.
Взахлеб рассудок воет "Не смотри..."

Закрыть глаза, уснуть, забыть, забыться,
Не помнить ничего, совсем, не знать...

В начале было Слово
Из Космоса глубин? -
Плачет, взывая к Богу,
Бьёт лбом стену Раввин?

На чём, Яхве-Создатель,
Летал средь Пустоты? -
Писал-то чем, мечтатель,
Скрижали, тор холсты…

А, как боролся Отче
С позывами 'листа'?
Не уж-то, непорочно,
Сумел зачать Христа?

Спросить бы у Пилата: -
Иисуса Бог зачал?
- Не обсуждайте факта
Божественных начал!

Распри, кричали, Понтий,
Избавь его от нас!
- Глаза ему закройте,
На крест, и, - напоказ!

Божественная шалость
К Зачатью...

Летучей мышью ветер кружит,
Озноб холодный сердце бьёт,
Всё, кажется, зима завьюжит,
Остатки лета унесет.

Рассыпал звёзды вечер южный.
Не вижу я сегодня их.
Летит ко мне другой, не нужный.
Ну, почему из вас двоих

Я выбрала такую ношу,
Влюбилась не в него – в тебя.
Глаза печалью мне порошит .
Пустой надеждою слепя….

Солнце светит в воскресное утро,
Дребезжа сквозь осколки стекла..
Ввысь взлетают весенние птицы.
Сердце ноет опять,без тебя..

Посидев на краю звездопада,
Для полета расправив крыло,
Я задумаюсь долго и томно,
Созерцая земное тепло...

В голове заиграет Tiesto,
И слеза,за слезою-рекой..
Не хочу я небесного счастья..
Лишь летать по Земле..с Тобой

По крыше зло полощет ветер,
Срывая с мест облезлых голубей.
Безрадостный холодный вечер
С унылым светом тусклых фонарей.

Заплеванный, как дно колодца,
Осклизлый двор, забитый водосток.
Похож на серого уродца
Под слоем грязи сломанный цветок.

Все безысходно и безлико.
Кирпич, осколки битого стекла,
Тоска, промозглая до крика,
Продрогший дом, заждавшийся тепла.

Когда наступает вечер,
В который не хочется жить,
Ты ищешь случайной встречи,
Такой, чтобы завтра забыть;
Такой, чтобы после расстаться,
И точно, наверняка,
К тому уж не возвращаться,
Что выбросишь навсегда.
Такой, чтобы можно было,
Сказав всё, не пожалеть.
Такой, чтоб судьба открыла
Глаза твои, человек.
И этот случайный знакомый
Пусть будет благословлен.
Ты после, теперь, спасённый,
Забудешь, что обречён.
И снова, проснувшись утром,
Почувствуешь свободы вкус.
Увидишь...

Крупинка чая на столе...
Сквозь шорохи эфира тихий голос
Поёт в неровных ритмах джаза,
Доверив свинг ночной волне.
Приёмник в грозовых разрядах
Трещит динамиком во тьме.

А чашка, сжатая в руке,
Передаёт тепло фарфора.
И согревает без укора
Надетый свитер - холодно к зиме.
Повисли капли на стекле,
Шуршит ненастная погода.
И мы стареем год от года,
Срывая дни в календаре.

Каждый миг, каждый час неподдельный страх –
Полыхает вера огнем.
И весь мир отражается в твоих глазах,
Без любви и надежды в нем.
Как вода утекает под землю боль
И уже ты не ждёшь, что однажды
Из рассветного дыма снизойдёт пророк
И путь к свободе тебе укажет.

Припев:
Время ушло
Далеко вперёд
Ему и так тяжело,
Оно с собой не возьмёт.
Его нужно догнать,
Оно умеет прощать,
Мне ещё есть, что терять,
Лишь бы не опоздать.

(Припев)

Отраженный в бутылке вина огонь
Точно...

Япония, тебе не спится.
Встречаешь первой ты рассвет.
И солнце по утрам садится
на золотой велосипед
в твоих горах.

В твоих садах вишневых души
сгоревших в ядерном огне
бесцельно бродят. Вот послушай!..
Звучат, как песня в тишине
их голоса.

Твой самурайский кодекс чести
превыше всяческих обид.
Да что обиды!.. Чувство мести –
оно и то тебе претит.
Простила ты.

Простила ты и кровь и слезы.
Простила просто, без затей
неизлечимые лейкозы
потом родившихся детей,
не знавших...

Жизнь меня отторгает
Телом чужим, инородным
И, как щенка швыряет
Тычет в дерьмо, да мордой,
Бьёт так жестоко, хлёстко
По голове, и больно,
Мне убежать не просто,
Богу кричу: « Довольно!»
Бога молю не надо
Мне испытаний больше,
Веру мою, в награду,
Пусть заберёт Святоша.
После меня отторгает,
Буду перстом чужеродным,
Молча, душа принимает
Купленную свободу,
Отданную за веру.
И безысходность века
Я продолжаю мерить
Слабостью человека.