Бьётся стекло

Сквозь запотевшее стекло - цвет янтаря.
Стекло бокала.
И растворилась капля в нём - моя слеза.
Слеза упала.
Улыбки на устах, и смех, и фейерверк,
И радость,
И только грусть в моих глазах -
Такая малость!
И бой курантов разделит мир на "до" и "после".
А после первой и второй разгонит мысли...
Напьюсь я водки и Оливье
Мне улыбнётся!
И крыса года подмигнёт
И жизнь начнётся!

Как мне плохо без тебя
Это знаю только я.
Снова я смотрю в окно
И на улице темно.
Дождь стучится о стекло
И в душе темным темно.

Пусто, грустно без тебя
По стеклу течет слеза.
Сердце плачет без тебя,
Без тебя болит душа.

Закрываю я глаза
Вижу только образа.
В душу смотрят мне глаза,
Строгие глаза Христа.

Слышу дождь.
И у Христа вижу я твои глаза.

В этот вечер очень грустно мне.
И опять стучит по окнам дождь,
Оставляя капли на стекле.
Ты ко мне сегодня не придешь.

Кажется, что капли так раскалены,
Они твой образ выжигают на стекле.
И у ночной прошу я тишины,
Чтоб образ этот мне пришел во сне.

Молитвою слова шепчу я наизусть,
Чтоб в этой серой и холодной мгле
Тебя не посетила грусть,
Поскольку кто-то будет думать о тебе.

Милый взгляд любимых глаз
Нежный поцелуй.
Осень, красками для нас
Нежность нарисуй.
Эти краски нанеси
На моем окне,
Чтоб мы видели всегда
Нежность на стекле.

Милых губ твоих тепло
В сердце сохраню.
И смотря в свое окно,
Нежность подарю.
Нежность рук и нежность губ,
Ласку и тоску.
Я тебя благодарю
Нежную красу.

Милый образ навсегда
Ранил сердце мне.
Нежных линий череда
Осень на стекле.
Нежных слов мне не сказать
Для тебя нельзя.
Пряди золотых волос
Обнимаю...

Осеннее утро. Угрюмо в углу
Поют - ни вокала, ни слуха.
На грязном окошке ползет по стеклу
Седая осенняя муха.

Неслышно ступают ее башмачки,
Неловко поводит глазами
И с толстыми линзами злые очки
Большими искрятся слезами.

Уборщица Маша слоновьей ногой
На крылышко ей наступила.
И праздник весений сыграет другой
- Е...итская кончилась сила.

Такая печаль - до весны не дожить.
Холодные зимние ночи
Все ближе и ближе. Как время бежит!
Мне жалко ее, но не очень.

Я вижу в...

Все мысли и чувства мне скомкал
Мучительный самообман:
Ведь бедность я принял за скромность,
Дымок над тайгой - за туман.

И ради девчонки отринул
Подруг и друзей караван.
За ум я начитанность принял,
Стекло принял за бриллиант.

Хоть правду сносил всегда стойко,
Мне душу терзает молва:
«Как мог эту грязную койку
Принять за роскошный диван?»

И всё же, ты неповторима,
В тебе волшебство и талант:
Стекло, что ты мне подарила,
Прекраснее, чем бриллиант.

Любуюсь я чёткостью...

На сини стекла висят как на нитке
Голубых облаков рваные свитки;
Их читает, нахмурясь, луна.
И скользят по стене, словно прошлого тени,
Голубые лучи, составляя ступени,
И спускается с них тишина.

И следят, притаившись в туманистых лазах
Голубые зрачки пришлецов одноглазых,
И по сини окна, свысока,
Словно руки, цепляясь за жалюзи пасти,
Умирают лучи у чудовищ во власти
На стекле леденее клинка.

Лишь луна, удивленная рук своих бегством,
Будет хмуриться, так недовольна соседством...

Прекрасный способ испытать судьбу,
Вложить в наган патрон
И поднести к виску.
И шанс один из десяти,
Жить дальше мне, или уйти.
Я выбираю путь другой,
Подброшен он самой судьбой,
С разбитой банки ем икру,
Не съем стекло и не умру.
И я поставил на тебя,
В твоих руках моя судьба.
Сказал себе, раз ты верна –
Стекло не причинит мне зла.
И вот теперь лежу и жду,
И мысленно тебя зову,
Судьбе не верю – тебе ДА!
Пока жива твоя любовь – живу и я.
Апрель 89г.

В капле дождя преломляется свет,
И отражаясь в оконном проёме,
Переливается мой силуэт –
Пёстрая тень на стеклянном изломе.

Теней минувшего образ размыт,
Сотни дождей то стекло омывали.
Кто-то другой за окошком грустит,
Да и стекло сохранилось едва ли.

В мутных разводах иной силуэт,
Калейдоскопом сменяются лица,
Новые лица и новый поэт,
А по прошествии тысячи лет
Кто-то другой в том окне отразится.

Стою на страже бдительно, в жару или метель,
Замки мои находятся в порядке.
Я открываюсь силою заслуженных петель,
Входящие играют с миром в прятки.

Смотрюсь весьма внушительно, окована в металл
И мне плевать на сирых и убогих.
Лишь избранных приветствует подъезда пьедестал,
А нищие пусть мокнут у дороги.

Годами, словно памятник, стоял седой швейцар,
Склоняясь пред хозяином в поклоне.
Горой был неприступною. Он был могуч и стар
И выглядел, как воин на иконе.

Путь зла...