Бьет в барабан заяц

Грязный и рваный, с отторванным ухом
Плюшевый заяц валялся в углу
Готовый на свалку, ни слухом, ни духом
Не думал что будет он нужен кому

Но как и бывает, не жданно, не званно
Был поднят, помыт и зашит ещё раз
И стал он, как это, простите, не странно
Источником счастья для маленьких глаз

Вот так мы бываем, поломаны, рваны,
Заржавлены страшно, грязны и грешны,
Но нас подобрать и зашить наши раны
Мы, может быть, тоже кому-то нужны...

Остатки ссоры на столе:
По’гнутая вилка,
Бьет обида в сердце мне,
Вдребезги любимая тарелка…

Остатки ссоры на столе:
Хлеба маленькие крошки,
«Ты больше не придешь ко мне?
Значит вещи все в окошко!

Да ты садись… картошка стынет!
Ах, аппетит у вас пропал,
Сиди и радуйся скатина!
Не испачкай скатерть, не ты ее стирал!»

Тарелка в стенки полетела,
Картошка по обоям вниз!
Туда же вилка без пробела,
Чашка, ложка и зефир!

«Какое хамство! Что за свинство?
Кто будет это убирать...

Напишу тебе письмо – туда,
Напишу одну страницу,
Может быть, как в том немом кино,
Красною зарею отразится.
Вновь рука моя трясется,
И горит свеча, а за окном,
Серый дождь по крышам бьется,
В дверь стучится кто-то кулаком.
Нет тебя. И снова ветер.
Ты ушел и даже не сказал,
Что теперь одна на этой я планете,
Кто-то мне рукою в небо указал.
И снова слова, та бессмыслица,
Которую обычно слышат дети,
И снова гроза, это значит,
Что мы все ответим,
И снова весна, это значит, бьется...

Когда где-то в сердце сердца
Что-то стонет, что-то плачет.
Будто бьется и не бьется,
Как бы просит, как бы давит.

Мысли в теле разлетелись,
Кровь бушует словно море.
Далеко все и все близко,
Вроде счастье, вроде горе?

Ты одна среди туманов
Вся из боли, вся из снега.
Так хотела, так пыталась,
Так стонала: «Где ты, где ты?»

Когда ночь ломает воздух
Еще чистый, еще свежий.
Когда взгляд приклеен к звездам,
К ним безумным, светлым, нежным.

Все безликое как будто,
Счастье...

В земле обетованной -
Обетованный лес.
Дом срублен деревянный,
И ни души. Лишь плеск.
Ручей с травой ласкаясь,
Резвится в тишине.
Смешной, пугливый заяц,
Линялый по весне,
В предутреннем тумане
Исчез среди дубов.
На росяной поляне
Нет плена тяжких снов.
В земле обетованной -
Обетованный лес,
Что стал моей нирваной,
Где дух в тиши воскрес.

Как-то раз, весенним днем,
На опушку вышел Гном.
Посмотрел вокруг потом
И сказал - «Построим дом».

Здесь береза, три сосны
И шиповника кусты,
Между них и будет дом
Чистый, светлый и с крыльцом.

Посажу вокруг цветы
И смородины кусты.
Только, как построить дом,
Ведь я маленький, я Гном.

Позову-ка я друзей
Зайца, мышку и гусей,
И синичку позову,
Белку тоже приглашу.

Дружно мы построим дом
Будем жить все вместе в нем.
Так подумал Гном-малыш
И позвал подругу мышь.

А...

Рассказала мне бабуся славненькую сказку,
Как игрался, умиляясь, шаловливый Васька.
«Мастера» и «Чемпионы», массы нашего двора,
Детвора вся почитала Ваську-птичку-короля…

Толи заяц, аль медведь, мо ж лиса, какая?! Нет,
Кличка Васьки «Соловей», не совсем простая.
Детям весело, смешно, также, короедным всяким,
Ля бемоль берёт лишь он, тенорком пернатым…

Запылённая весна, грохот птичий среди марта,
А солистом главным был - Васька, громко заливая:
«Кто спел правду, при делах, мне...

Зайчик, беленький комок,
Убежать от волка смог.
Сел под кустик, зарыдал:
- Почему я слаб и мал?!

Если б был я с детства рысь,
Смог любого бы загрызть.
Если б был я страшный зверь,
Не боялся бы теперь.-

Тут случилось чудо. Ой!
Весь покрылся он бронёй.
Стал огромен и клыкаст,
Приоткрыл большую пасть

… и ужасно заревел:
- Отчего я так несмел.
И по чьей же злой вине
Так безумно страшно мне?!-

Изо всех слоновьих сил
Заяц в чаще голосил
И сосновый молодняк
Мял прыжками...

Богородице.

Божья матерь, пресвятая Дева! Что же ты две тысячи лет делала,
С неба, взирая на скорби людские, нас утешала и с нами скорбела?
Или внимала, как души мирские тянут занудливо: – Ave Maria?
Каются в смертных грехах, чуть дыша, зная, что вскоре опять согрешат.
Было ли время, когда ты смеялась, сыну тепло и светло улыбалась?
Вечный твой образ печалью прекрасен не потому ли, что подвиг напрасен?
Не потому ли, что с Роком не споря, матери сохнут и чахнут от горя,
На крест, ссылая...

Как тебе в любви мне объясниться,
Отыскать где неповторность фраз?
Может, взять, и попросту, присниться,
В полуночный иль рассветный час?

Я войду в твой сон, как юный мачо,
И в обьятья страстно заключу.
Мне откроешь, что стыдливо прячешь
Ты под безотрадности парчу.

Или искушённым Казановой
В сновиденья вторгнуться твои?
Повседневности отбрось оковы,
Окунись в водоворот любви.

Зная, что мечтаешь ты о лете,
Я приснюсь июльскою жарой.
Если две недели на диете, -
Бутербродом с...