Бить или не бить

Поросли травой
Мысли о тебе
Сорняки и ландыши –
Вместе на стебле!
Почему так хочется
Взять и убежать?!
И развеять по свету
Стонов сердца рать…

Как всегда на пагорбе
Звуки не слышны
Далеко за рощею
Спели соловьи…
На душе тоскливо,
Сердцу - благодать!
Любит наше сердце
Плакать и стенать

Ты поник главою,
Я не слышу смех
Раньше, это был –
Все сплошной успех!
А сегодня снова,
Мысли потекли
Горною тропою,
Огибая пни

Хочется с улыбкой
Головой встряхнуть
Хочется, тАк...

Плакать давно уже не умею.
Я б не рыдала по Одиссею,
что потерялся в песнях сирены,
долгим уныло-тусклым рефреном
"Где ты, любимый, осиротела"
ныть бы не стала. Глупое дело
о равнодушье биться, как в стену.
Веришь? свободна от жалкого плена -
вянет любовь быстрее мимозы...

Лучше б убил, чем так заморозил.

Когда выйдет луна – жду тебя как всегда у беседки
В старом, графском саду, под угрюмой и дряхлой сосной…
Жизнь – она коротка, как упавшая с дерева ветка,
Обезумевшим ветром измятая этой весной.

Как прекрасны глаза у тебя под сиянием вечным,
Драгоценной короной – лунный свет над твоей головой!
И, поверь, просто так никогда не случаются встречи…
Эта наша любовь, эта наша с тобою любовь!

Мы откроем глаза в изумрудно-зелёную небыль,
Где под шумной листвой в унисон будут биться сердца...

Я из звезд твое имя пишу-
пусть останется вечным в Галактике,
но с другими все время грешу,
уверяя себя, что на практике.
Я из звезд твое имя пишу-
ведь считал всех прекрасней на свете,
но тебя ни о чем не спрошу-
улыбнусь как хорошей примете.
Я из звезд твое имя пишу-
образ твой был опорой в несчастьи,
но :"Спасибо!"- лишь в мыслях скажу,
увернувшись от новой напасти.
Я из звезд твое имя пишу-
ведь достойно оно пъедестала:
жаль уже никуда не спешу-
сердце с трепетом биться устало...

Твой Вася Тёркин - наш герой, он всего иного пуще,
А может круче, в нём порой, смысл кроется погуще…
Как бы ни была горька жизнь без правды сущей,
Слово молвим про бойца и мы в строке кипучей.

Первый склад про молодца, в дни годины скорбной,
Веленьем совести – борца, утвердим в пыли походной.
И забыть, того, не вправе, мудрой мысли верен чёт,
Наш герой привязан к славе, раз - родился, на два почёт.

Жар уходит за пригорки, в так далёкие края,
Замерзал Василий Тёркин в шубке белой...

Не добрые мальчишки вслед смеются.
Кричат: «Дурак!» и пальцами воротят свой висок.
Ах, горько мне! И от обиды слезы навзрыд рвутся,
К земле наклон, и камнем в лица, ненавистные, яростный бросок.

Визжание и смех сопровождает камень непослушный
Вдали беспомощно взметнувший брызгами песок.
Я нагибаюсь, и звуки молкнут, в тишине гнетущей
Огромного булыжника, мной поднят, бесформенный кусок.

В глазах детишек гнусных зрачки расширенные страхом,
И вот отпрянули, портфелями и папками...

Бесславные страницы,
Затерянных минут.
Свободные как птицы
Оковы крылья жгут.

Стараешься забиться,
Вокруг опять бегут,
Безликие убийцы
Счастливейших минут.

Желание разбиться
Подсунет хитрый плут.
А может взять, укрыться?
Пускай они бегут.

Зачем без смысла биться,
Останьтесь лучше тут,
Безликие убийцы
Счастливейших минут.

Сердце разбито на осколки
Тысяч скрытых в себе слёз.
Оказались слова колки,
Как шипы у диких роз.

Мне казалось, будут биться
В такт сердца любви двоих,
И не смогут так разбиться
Из-за глупых черт других,

Что не станут нам преградой –
Сплетни – современный тиф,
Счастье было б нам оградой…
Всё исчезло… Словно миф…

Она жить будет вечно. Загадкой.
Той загадкой, что он по ночам,
Разгадать пытался украдкой
Пока голос её звучал.
Она будет извечной тайной,
Пока сердце его будет биться,
Она будет улыбкой случайной,
На губах его нежных храниться…
Её образ как наважденье.
Она тянет его к себе,
Он готов признать пораженье –
В этой глупой, нелепой войне…

Я затеряюсь среди улиц-
к стене прижмусь, прикрою спину
и постою слегка сутулясь:
на чет-нечет удаче скину.
Потом не глядя удалюсь,
поскольку все равно обманет:
привык- давно уже не злюсь,
а ложь, увы, карман не тянет!..
Шум городской сойдет на нет
и звезды высветятся странно,
и в память я возьму билет-
пройдусь без всякого тарана.
Припомню нежность и любовь,
как бил и сам нещадно битый,
как ревность портила мне кровь
и как друзьями стал забытый...
Как пытан карцером и злом,
и...