Бит

Яков Есепкин

Палимпсесты

Одницам

Одиннадцатый фрагмент

Август благостный сонно тлеет,
Залы дышат исчадием цвети,
Восточимся из темных виньет,
Нас ли помнят оцветшие нети.

Станут фурии бить зеркала,
Тесьмы будут вести ледяные,
И опять круг пустого стола
Соберутся во снах юродные.

Зри, колодницы, алча цикут,
Мажут халы сем воском нетечным,
И со цветью влекут нас, влекут
По тлеющим цетрарам всемлечным.

Пятнадцатый фрагмент

Ах, всетронного золота хлад
Совиет нас и в...

Яков Есепкин

«Стихотворения из гранатовой шкатулки»

Каверы

I

Это мы восстенаем, се мы,
Это наше урочество Лете,
Пара статуй в музеуме тьмы
О порфирном небесном корвете.

Принесут Господь- Богу вино,
Аще таинства жива изветность,
И равно Он увидит, равно,
Как стекает по лбам нашим цветность.

Как серебро течет и течет,
Млечным воском рамена сводятся
И горят, и тогда Он речет:
Сеи мытари к свету годятся.

II

В алавастровых чашах ли яд,
Се ль пиры, коих ангелы ждали...

Не тревожь память душу...
Прошу не тревожь.
Она бедная плачет сегодня под дождь.
Но никто не узнает...
Как же больно сейчас.
И никто не услышит... мысли могут кричать.

Но никто не узнает...
И не сможет помочь.
Когда что-то нахлынет и сердце сожмёт.
Чёрной лапой тоска...
Сердце станет держать.
И никто не услышит... сердце может кричать.

Перестань дождь в безумстве...
По окнам так бить.
Мне рубаху судьбы не дано перешить.
Нет дороги на выбор....
По которой идти.
Как же больно...

Басни



МЕДВЕДЬ И ЦЕПЬ

В тайгу пришёл какой-то немец

Дрессировать лесных зверей.

И начал шустрый иноземец

Медведю в уши лить елей.



Он разбудил его в берлоге,

Нещадно сахаром кормил,

На задние поставил ноги.

Предупредителен и мил:



«Мы видим, ты – медведь достойный,

Но вдруг потянет смыться в степь?

Чтоб всем нам было поспокойней,

Посадим мы тебя на цепь.



Смотри, какой счастливый случай,

Ведь у тебя такая стать,

Давай-ка мы тебя...

Хрен, вы, возьмете Россию!
Руки у вас коротк′и!
Как ни рядитесь в мессии,
Алчности вы коготки.

Были не раз ваши предки
Биты, на Русь заход′я.
Ну, а теперь ваши детки,
Вновь нам, во злобе грозят.

Жаждут реванша за предков,
Кои за алчность пошли,
Да, на Руси, по заветам,
Гибель свою и нашли.

Но уязвлённой гордыне,
Битой не хочется быть.
И зачинается ныне
Снова война, вам завыть.

В алчности морды, как маски,
Злобой лишь могут цвести.
Но под фашистскою каской,
К свету пути...

- Яшенька, Яшенька:
- Что, мама, что?
Лампа погашена
В доме темно.
- Яшенька, сыночка:
- Тсс, мам, поспи.
- Что-то простыла я.
Дверью скрипит
Ветер бездомный.
- Яша, сынок:
- Мама, я рядом.
Чудит потолок -
Пятна за взглядом
Бродят.
- Ты слышишь?
- Выпей, тебе будет лучше.
В стенах скребутся мыши.
Ветер тепла канючит.
Сердце устало биться.
- Яша, Яшенка, Яша:
- Мама: Сейчас: в больницу:
Мама? Мне страшно.

- Здравствуй, Путник.
- Здрав будь, Крокодил.
- Как ты к нам забрел?
- Да вот утром встал, и пошел по Пути. Иду, иду - вижу Ты...
- Что я?
- Лежишь на обочине.
- Ну, ты ошибаешься - я не лежу. Я ползу вдоль Пути.
- Как это?
- Вот просто иду, не заходя на Путь. Машин боюсь.
- Ну сказал! Крокодил - и машин боишься?..
- Да не то, чтобы боюсь, просто нету желания встречаться...
- А ты не желай, и не встретишься.
- Как это?
- Да вот так - иди себе, иди... и лови кайф от Пути.
- Боюсь...

Я знаю, я знаю, я знаю,
Меня ты с собою возьмешь,
Во мрак потаенных комнат,
Где царствует вечная ночь.
Где глухо скрипит половица,
Где страх притаился в углах,
Где тени - черные птицы,
Мечутся на стенах.
И мы прокрадемся тихо,
Откроем двери ключом,
Там призраки будут биться,
Прозрачным ртутным крылом,
В окна,
Где звезды сквозь щели,
Светят в их бездны глазниц.
Где нет суеты, канители,
Где сон льется влагой с ресниц.

Сквозь ночь, и сквозь день
Травой сквозь могильные плиты,
Тропами земли по жилам
в глубинах укрытым,
Звенящим ручьем из снега
в вершинах берущих начало,
И пенной волною
по камням соленым причала,
Прозренья лучом
сквозь тучи и дымы пожарищ,
Дарующим радость,
чарующим утренним ветром,
И вечным, бессмертным
Рождающим Внутренним Светом,
Услышь, защити
сохрани мое имя
и душу,
Я ж выдержу все, что дашь мне
поверь - я не струшу,
Лишь только б подняться,
не сгинуть в пути...

Гадала мне цыганка на ладони,
Зажав ее в морщинистых руках.
А рядом ржали, стреноженые кони,
С застывшей мукой в огненных глазах.
Вот так и я, хочу освободиться,
От пут, навязанных годами.
Заставить снова сердце биться,
Израненное черными словами.
Цыганка жить мне нагадала век,
Дорогу длинную, обиды боль.
Любовь, которую не ведал человек.
Дом чашу полную, да хлеб и соль.
Не ведала цыганка- обнадежила.
Хотела денег заработать, соврала.
Все жизнь смешала , запорошила,
Я понял это...