Били

Когда погаснет блеск в очах,
И веки туго свет закроют,
А на иссеченых плечах
Я понесу своё же горе...

Когда останеться лишь дым
В душе моей навеки греться,
Я не хочу, чтоб билось Ты,
Судьбой порезанное сердце!

Остановись! Зачем стучишь
К кому ты хочешь достучаться?
Но Ты безмолвно... Ты молчишь...
Лишь можешь чувствами бросаться...

Когда исчезнет блеск в очах,
Погубит собственное горе...
Ты не ищи ответ в стихах...
Ведь он на дне пролитой крови...

А помнишь манящие теплые ночи,
фонари, как высокие каблучки?..
Ты говорил: "Смотри в глаза жизни проще".
Мне б возразить... да вроде бы не с руки.
...Ели суши, изображая китайцев
и пили грог растягивая глотки...
А ты целовал мои тонкие пальцы,
а я смеялась в ладошку открытой руки.
В то лето мне было почти семнадцать...
тогда и слова, и поступки легки...
Нас скручивало, било, как двести двадцать...
не люди, а оголенные проводки.
То была не любовь, а намного лучше...
Это...

Поздравляю с Новым Годом!

С Новым счастьем в Год Быка,

Чтобы жизнь под звёздным кодом,

Била в цель наверняка.

Чтобы Бык, набравший ходу,

Кризис смог преодолеть,

Чтоб в любую не погоду,

Не пришлось бы вам болеть.

Будет год ещё счастливей,

И я знаю наперёд,

Вам удастся без усилий,

У судьбы сорвать Джек Пот!!!

Ветер воет как пёс, в проводах.
Поёт песню о горе своём.
Он мечтал полетать в облаках,
А они вдруг пролились дождём.

Бьётся муха в стекло головой,
Как фанатик, не видя преград.
Её манит свобода собой,
Только мир за окном ей не рад.

День наступит и дождь перестанет,
Стихнет ветер, прогнав тучу прочь.
День наступит и солнышко встанет,
Ну а тьму, заберёт с собой ночь.

День и ночь — это скорость вращенья Земли.
Жизнь летит, а я двигаться в ней перестал.
День и ночь — вот ещё одни...

Бесплотный дух парил над твердью
Старинных башен, стен. Вершин,
Покрытых хладом вечных льдин.
Внизу безумно бился Терек.

Кто в этот говор шумный верил?!
О тайне знал лишь он один.
Бесплотный дух парил над твердью
Старинных башен, стен. Вершин.

Гоним он бренностью и смертью,
Ему не страшен срок седин,
Не будит радость вид долин,
Не связан мыслей круговертью,
Бесплотный дух парил над твердью.

Звёздный свет на облачной купели,
Дальний возглас крестницы-совы,
И луна младенцем дремлет в елях
Под шуршанье ласковой листвы.
О любимых нежно вздрогнул вечер...
Мне припомнился цветник
знакомых лиц,
С этой памятью на сердце стало легче
Под теплый ветер и далёкий свист.

Жизнь, как милое резвое чадо,
Раз ступила — и в луг бегом.
Солнце светит для мира с усладой
Там, где феи лесных хором.
Тихий вечер и нежное утро,
Небо песни поет лесам,
И деревья качаются мудро,
И светятся...

Гитара плакала, о струны бились муки,
Как будто птица, что попала в чьи-то руки,
С мечтой взлететь, прощаясь навсегда,
Роняя перья: «Ах, что за беда?!
Какая боль!» Всё тише, реже жизни стуки.

Лились аккорды, исступлённо, о разлуке.
В них вместо светлого мажора – Да -
Звучало горько – Нет - и – Никогда.
Гитара плакала

Когда-нибудь, возможно, в миг душевной скуки
Поглажу гриф своей стареющей подруги
И вспомним вместе с нею мы года,
В которых так любила я. «Чудак –
Ушёл, меня...

«Я проситься буду в пламя адово» -
Разобраться очень нужно, с гадами,
Одолели будни - брань, ловкачество.
Даже в праздник Свят - всё без качества.

Я спрошу, спустившись, чёрта главного:
«За что бил меня ты, не по правилам?
Мои годы все, слезами мытые,
Разбросал листами неподшитыми.

И летит жизнь моя беспризорною
Вслед кричит судьба мне – непокорная!
Отвечай, велю, терять мне нечего».
Слышу вдруг: «Приду, отвечу, вечером…»

Загораю я на крыше,
Подставляя спинку,ножки,
Чтобы к солнышку поближе.
Пусть, хотябы на немножко.
Долго так лежать не буду-
Грудкой к солнцу повернусь,
Чтобы выгнало оттуда
Всех недугов зимних грусть.
Жарко солнышко палит,
Витамин D мне дарИт,
Все микробы убивает...
Ой, я вроде подгораю!
Ну, еще вот здесь пускай
Ручки подрумянятся.
После- щеки, нос слегка.
Буду раскрасавица!
"С крыши дым уже валИт!
Слазь скорей, дуреха!
(Это бабушка кричит)
Много солнца- плохо!"
"Мне...

На Подкаменной Тунгуске
чум не говорил по-русски,
а в семье оленевода
младший сын гадал на воду.

По воде читал он годы
у людей, мутил их чувства
у гусиного прохода,
где вода темнеет густо.

Здесь изгиб реки таёжной
усмирялся, затихая,
и Тунгуска тёрлась кожей
в валунах, хребет сдирая.

Плечи круглые протоков
заголялись, остывая,
здесь мальчонка вострым оком
по волнам читал, играя.

Веткой он водил по кромке,
гимн слагал волне смиренной,
Дух шипел коленпреклонный,
как...