Беззащитность

Меня еще никто не убивал,
Так больно, так безжалостно, бесчестно.
Всю жизнь я жил своих ,чужих прощал,
Любил весь мир всецело, повсеместно.

Я видел смерть, смеялся ей в глаза.
А вот сейчас стою один и плачу:
Я так бессилен, трудно передать,
Мне не решить решенную задачу.

Клинок предательства в моей груди,
И света мне уже почти не видно
Того что будет в жизни впереди
А жить так хочется я плачу, мне обидно

Не убивайте Веру! Люди! Вас прошу!
Она ведь, как ребенок, беззащитна...

И это не страшно.
не важно.
покрытая блажью,
и ложью,
тайной бумажной.
и нет уже смысла.
теряешься в списках.
находишься близко.
слишком опасно.
это уже не сказка.
сердце настежь раскрыто.
рана болит незашитая.
стала совсем беззащитная.
душа на осколки разбита.
ничего не забыто.

Плачет бесконечно шумный ветер,
Слезы льет осенняя листва.
Беззащитный лучик на паркете
Одинок сегодня, как и я!
Дни то мчатся, то ползут улиткой.
Режет боль или грызет тоска.
Жизнь становится ужасной пыткой.
В целом мире я опять одна…

«Говорите нам о душе!»
Только это нас и волнует
Мы несем нашу душу больную
В беззащитно раскрытой руке.

«Говорите нам о душе!»
Все иное расскажут другие
Одолеют подъемы крутые
И запнутся на рубеже.

Груда знаний из свитков и книг
Не раскроет простую загадку
Может, только подскажет догадку,
Осветив нашу душу на миг.

Будут ночи безумств и вина.
Буйство, пляски и пьяные слезы,
Холода, чердаки и морозы,
А в кармане не деньги – дыра.

Только голос органа так чист,
Что душа в...

В мир, придя беззащитным младенцем,
Постигал все науки с нуля.
Жизнь любил я по-детски, всем сердцем;
Но подрос, и скрутило меня.

С головой я во тьму погрузился,
И с годами вдруг вспыхнул вопрос:
"Для чего на земле я родился,
Где так много печалей и слёз?

Для чего, в этом мраке кромешном,
Гниль болотную вынужден пить?
Жизнь пройдёт... и умру я, конечно.
Может лучше бы мне и не жить?.."

Стала тесной нора, не по росту.
Долго жду, а ответа всё нет.
"Может стоит мне выйти на...

на улице холодно, сыро,
и ветер дует холодный.
А возле подъезда тоскливо щенок притаился голодный.
Такой беззащитный, маленький,
обходят взрослые стороной.
Я назову тебя Шариком
и принесу домой.
И мама не будет сердиться
и разрешит мне... а вдруг?
Оставить тебя мой маленький,
четвероногий друг!

Зачем нас ранят те, кто дорог нам?
Ведь мы же перед ними беззащитны.
Но вновь предательский удар, наносят в сердце так привычно.
Боль можно пережить,
С ней свыкнуться и жить порою можно.
И подлость можно позабыть,
Стереть из памяти фрагмент тревожный.
Но страх предательства сильней,
Он ранит в сердце, он душу убивает.
Кто предан был, тот знает.
Нельзя забыть, нельзя простить,
Понять предательства нельзя.
Как может тот, кого мы любим, кто дорог нам,
Так предавать?
А мы ведь даже...

Бокал… Еще бокал я выпиваю…
Хочу забыться в тяжком сне,
Но чувства только обостряю,
Душа болит еще сильней…

Винить себя или еще кого-то?!
А может просто не права?!
Любить ведь надо не за что-то,
А вопреки?! Да как велит судьба...

Не уж то кроме пьянок горьких,
Спасенья нету для больной души?!
Искать на дне бутылки правду –
Удел для слабых и больных?!

Пыталась я найти ответы,
С рассветом в зеркало глядясь…
«Любовь то, есть вообще на свете?»
Спросила? Вот и нарвалась…

Ну...

Взять от весны больше, чем нужно для нас,
Нельзя, если даже будет не лень,
Когда на солнце, не закрывая глаза,
Медленно, медленно тает прошедший день.

И в облака, подсвеченные изнутри,
Впились щетиной вершины сухих тополей,
Отраженные мертвым зерцалом витрин,
Размягченные в ступе теплых апрельских дней.

На улицах людно, встречи не избежать с людьми,
Только выйди – уже навстречу спешат.
Все, что нужно тебе от весны, ты сама возьми,
А я, пожалуй, вернусь скорее назад...

Много лет назад Ланки владыка
С махараджей грозного Бомбея
Войны вёл, и кровь на поле брани
Всё лилась без меры и предела,
Приговором древнее проклятье
Для потомков двух родов гласило:
"Если принц Бомбея вдруг полюбит
Дочь Ланки, прекрасную царевну,
И дерзнёт любимую взять в жёны,
То супругов юных первой ночью
Гибель неминучая настигнет,
Смертным станет брачное им ложе."
Но столетий много пролетело,
Сладкими и жгучими сетями
Кама сердце принца из Бомбея
уловил, и в них увлёк...