Безумный

Зайди в мой сон… случайною мечтой…
И насели — безумный мой Солярис.
Чтоб хлынул дождь.
Чтоб простыни измялись…

Чтоб грунт пропах — святой водой речной…


Антимиры сольются, осмелев…
И мы обнимемся: антимиряне…
И я кусок метана обменяю
на твой мечтательный бесплотный хлеб…


Нагрянь!… судьбой и правдой
в жизнь мою.
Напружь рисунок вен. Сиреневатый.
Пусть крови вкус — смешной… солоноватый…
змеится на губах… в слепом бою…


Опять мы умираем. Влет и вплавь.
Среди атак...

В безумный мир, или обратно, где грань, секун-
да, мига трель и где ты, тут или апрель в созна-
нии твоём навечно или ноябрь безупречный, де-
прессией раздавит сон, иль в январе опять рож-
дён, где основания, поверить, где грани здесь и
чем проверить? в движенье, в времени каком, ре-
альном, мнимом, иль дурном, как разобраться,
где основа, ориентация, по чём? по звездам, или
по туману, что путь, замаскирует рьяно?

Отрадно мнить: Создатель нас простит,
Всё-всё исправит наш Отец Небесный –
И нас очистит волею чудесной,
И наш безумный мир чудесно сохранит.

Печально знать: Он неизменно твёрд
Ко всем Канон нарушившим созданьям –
Для выпавших из Лада Мирозданья
Звучит самоубийственный аккорд.

Звучит, звучит как похоронный стон,
Звучит для тех, кто дивный звук Культ-Уры
Сменил на какофонию Халт-Уры,
За что Природою отвержен он.

Жизнь – это знание того, что живо,
Халт Ура – это в Смерть гонящий...

Безумен и храбрый и трус,
Но храбрых безумство шлёт в бой.
А трус обезумев под куст,
Рванётся, боясь встреч с бедой.

Час бедствий одних поломает,
Других закалит лишь собой.
И трус в страхе совесть теряет,
Храбрец станет чище душой.

Безумие храбрым даст силу,
И их невозможно сломать.
А трус, став в безумии хилым,
Не сможет отпор врагу дать.

Безумие храбрых — отвага,
В ней пламя смешались и лёд,
В ней удаль хмельнее чем брага,
Героев она создаёт.

Истерика — труса безумство...

Пытаются, труп коммунизма оживить,
Тоталитарный, красный строй облагородить
И жертв репрессий память осквернить,
Кровь революции и преступленья оправдать.

Зачем же надо Сталинградом вновь
Назвать Царицын, ныне Волгоград!
Советский Союз распался, кому-то вновь
Хочется Россию до основания разрушить, град,

Этот предал Сталин, населению не разрешил
Покинуть город, часть населения, «каких-то»
Тысяч сто в Германию враг вывезет, лишил
Оставшихся, голод, бомбёжки жизни...

Бесконечно движенье на трассе,
Потоки огромных и быстрых машин.
Вы улыбнулись, сказали мне-Здрассте.
Королева заправки, у которой стоим.

Только Вам покажу, а не всем,
Вот смотрите, безумный цветок.
Здесь весною пророс и ему не в домёк,
Что растёт он на белой, сплошной полосе.

Я забыл про бензин и дорогу,
Заглядевшись на ваши бездонны глаза.
Мужчина, ну что Вы, ей богу,
И смущаясь, ..-Ведь мне же нельзя.

А потом киллометры и всю ночь на пролёт,
Вспоминал я цветок...

Чёрная кровь, тягучая,
Как смола убитых деревьев, –
Капает, капает на пол,
Равнодушно стекает по стенам…
«Не плачь, малыш,
Ты всё правильно сделал…»
Нельзя было дать умереть
Нашему сердцу…

Он жадно опутал его
Холодными спицами,
Из которых каждая была
Нашей с тобою попыткой –
Мы хотели вечно гореть,
Не принося в жертву себя… И Литий…
Он вобрал в себя нас
И наши потери,
Позволив отсрочить Погибель…
Но лучше было сгореть,
Чем отбросить тень Холода
На обожжённые крылья…
Мы...

Из фермы Джойнт совершив побег,
я вмёрз ногами в мёртвый чёрный снег.

А снег тот - чёрствый, как душа Иуды,
и звуки раздаваются ниоткуда.

Здесь иноходец дряблый брошен псам -
растерянно взывает к небесам.

Трава растёт сквозь сон, душа обнажена
и в волосах раскрытая луна.

Вдруг горький ангел протрубил побег
и стал еще чернее чёрный снег.

Полярный пёс - я от небесной стаи
с утра отстал, но к ночи наверстаю.

Я чайка, что несчастье вам пророчит,
обугливая пир умершей ночи...

За ангельской твоей улыбкой
Сокрыты дьявола черты
В глазах твоих безумный холод
И речи переполнены тоски

Ты позабыл о встречах, расставаниях
И мы уже не вместе сроком в год
Но ты живешь в моей душе, в воспоминаниях
А я живу надеждой на любовь.

При встречах на меня ты смотришь мило
И кажется ты вновь в меня влюблен,
Но это все души моей порывы
Действительность больное сердце жжет

Давно прошли те дни веселья и забавы,
Давно погасли наши звезды в вышине
И нужно мне учиться жить...

Пламя свечи к себе бабочку манит,
И она гибнет, встречаясь с огнём.
И в мире боли чуть-чуть больше станет,
И меньше станет прекрасного в нём.

Знать не дано, что в огне нам кричала,
Бабочка в муках, просила о чём,
Чем для неё, смерть та жуткая стала:
Пламенем Ада иль вечным огнём?!

Манит огонь колдовской, злою силою,
Бабочки рвутся в него словно им,
Тело и жизнь в нём, вдруг стала постылою,
А мир Земной ненавистным, чужим.

Вспыхнет огонь, свеча воском заплачет,
Пламя запляшет...