Безмерный

У простывшей правды,
Очень болят гланды.
У здоровой лжи,
Нет совсем души.

У противной кривды,
Взгляд — кинжал обиды.
У приятной честности,
Приторность во внешности.

В смелой бесшабашности,
Нет расчёта ясности.
В тихой осторожности,
Взвешен риск возможности.

Щедрости размах,
Даст финансов крах.
А в безмерной скупости,
Путь к душевной узкости.

Нет занудства мудрости,
В безрассудной юнности.
И к ней в мудрой старости,
Живёт чувство зависти....
Марковцев Ю.

Это горькое, горькое горе,
А ушедшим, не больно уже.
Но бедЫ бездна, глубже чем море,
У оставшихся здесь, на душе.

Вы ушли, ну а нам здесь осталась,
Жизнь в которой отныне нет вас.
И рвёт душу огня злого ярость,
От него вас, людей мир не спас.

В скорби боли безмерность печали,
Но она Русский Мир единит.
Ни огню, ни клинка острой стали,
Не разрушить его монолит.

Спите с Богом безвинные души,
Телам будет, земля пухом пусть.
Забирает Господь к себе лучших,
Оставляя живым о них...

Едва лишь сдохну, стану знаменит! -
Что, на Руси, обычностью явления...
И пусть мне скажут: «Крякнул» паразит!
Скривив личины, вплоть до омерзения!
От суматох ли жизней, в тяжбах их ( ? ),
где судьбам, часто, словно в наказание,
благим настроем, стать, безмерно злых,
и та, по сути, прозой, в назидание...
Под мир ли душ, где правит интерес,
а с ним, и повседневность, в настроениях,
переборов мыслительный процесс,
как будто в ежедневных преступлениях?..
Для неги ли, из бесконечных дат...

/Звезда золотая, спящая в ней/

Кто перечтёт тебя теплыми губами,
Распадется на буквы, заполнившее уста?
Как черная нить бесконечна,
Как белая ткань чиста.
Нас Слышат, окажется тесным
По тонкому воздуху след...
Где белая нить, как невеста,
Расшившая черный конверт.
Терниями слитый с тленьем,
С сердцем, смещенным влево,
С тем недостижимым обладаньем
Зноя золотого наготы.
На закате боги смотрят в лица,
В лица смертных и в свои же лица,
Губы их касаются гобоя,
Полою тоской любовь...

Когда фонарный столб - не друг,
тогда, не грех и помочиться...,
ну, на него..., кто, вне заслуг,
перед тобой... Пусть, не жар-птица,
и ты, по собственной судьбе
( себе, хоть как-то признаваясь... ),
зато, не вспрявший в голытьбе
( Знать, без борьбы! ), безмерно каясь,
на «съезде» кухонных речей,
под забулдыжное стечение,
понятно, из числа «людей»,
где ты, сплошное сожаление,
и ни туда..., и ни сюда...,
отшельником, зависшим в думах,
в лесах ли, будто ( их среда... ),
или в...

Стихи - не сопли, между прочим,
и я, в них, собственной судьбой,
не нытик..., к думам неохочим,
завистников, наперебой,
кому, и две-то строчки, трудно,
слепить, на правильный манер...,
а уж четыре ( Да не нудно?
И не скатившись до химер!? ),
хоть как мудря..., но не выходит...,
а с тем, не сочиняем Стих...,
где текст сознание разводит,
убожеством, от сих... до сих...
И раздражает, сожалением,
к засильям непригодных фраз
( Пусть и своих! ), что, самомнением,
едва ли в чувствах...

В переулках своей души
Старый дом стоит позаброшен,
В одинокой живет глуши
Поседевшая правда о прошлом.

И не часто туда зайдет
Моя быль, потусуясь в мире.
Не краснея безмерно врет
Телевизор в большой квартире.

Когда вечер качает день,
Когда время мечтам и мыслям.
Приоткрою со скрипом дверь
К письменам с пожелтевших листьев.

Здравствуй совесть к тебе я гость,
Вот такой, с хамоватым взглядом.
Что осталось? Всего-то горсть,
И мундир, что чернит награды.

Но в горсти бриллиант...

Разума коснётся что-то,
Не оставив в памяти следа.
И ума бессмыслена работа,
Он бессилен снова как всегда.

Белый шум, размытость силуэта,
Мутность непроявленности в нём.
Смысла нет в бесформенности света,
Станут мысли, слов пустым пятном.

Ветер в форточку — качает занавеску,
В вену больно, колет врач иглой.
В мир больниц, болезнь прислав повестку,
Не смогла, всё ж справиться со мной.

То ли ум зашёл за ум, то ль правда,
Что-то в разум мой пришло извне.
Уже ночь, все спят и мне...

Словно словом злым, волшебным,
Сил душевных я лишён.
Уж не манит мир где не был,
Стал ненужным сердцу он.

Тело в плен безмерной лени,
Грусть душевная взялА.
Мысли тёмные как тени,
Ни добра в них нет, ни зла.

Овладела душой томность,
Отвратив от блага дел.
Пустота в ней и безмолвность,
Эха песни что не спел.

Не поётся мне, не дышится,
Не темно мне, не светло.
Уж давно в разряде бывших я,
Всё — давно отдал тепло.

Позади — взгляд тёмный Вечности,
И пыль пройденных путей...

На пламенную страсть и на блестящий ум,
Бывает, душу жаль неприхотливо тратить.
Влюбляюсь я тогда наощупь, наобум -
Чуть-чуть, чтоб не будить на миг уснувший кратер.

В озёрах глаз твоих - небесная эмаль,
Летящих облачков бесхитростные тени...
За флёр беспечных слов упрячу свой февраль,
Дополнив натюрморт пленэрностью сирени.

Изнеженный мой эльф, прелестный мотылёк,
Сноровкой пробуди во мне огонь желанья.
Пей зелье не страшась: бокал страстей высок -
Взлетай, резвись, ликуй...